ПРЕДИСЛОВИЕ

Учитель рисования А. Н. Прийменко рассказывает в своей книге «Школьный вечер» об интересном и своеобразном опыте организации и руководства массовыми формами художественной работы с детьми.

Более чем двадцатилетний опыт такой работы в одной школе дает автору возможность осветить ее разнообразные стороны и особенности, сделать ряд обобщающих выводов о ее воспитательном значении, принципах организации и методах проведения.

По мысли автора, вечер-праздник - это не просто концерт или спектакль, а яркий, волнующий, торжественный вечер, включающий в себя целый комплекс художественно-образовательных мероприятий, объединенных единой темой, единым замыслом. Это литературно-драматическая композиция, спектакль или театрализованный маскарад (в которых искусство слова и действия сочетается с музыкой, танцами, ярким художественным оформлением), и выставка (по теме вечера), и соответствующее оформление зрительного зала или всего школьного здания.

Форма вечеров-праздников может быть различна, но подготовка каждого из них должна обязательно подчиняться определенной воспитательной и образовательной задаче.

Настойчиво проводя эту мысль и раскрывая ее на конкретных примерах, автор в этой связи отмечает значение подготовки тематических вечеров, посвященных значительным событиям и датам, отмечаемым всей нашей страной. Проведение таких вечеров дает возможность привлечь внимание большой массы учащихся к содержательной творческой деятельности, способствующей их разностороннему развитию и воспитанию.

Автор подчеркивает, что массовая художественно-воспитательная работа в процессе подготовки вечеров-праздников проводится в тесном контакте с существующими в школе кружками. Различные кружки, включаясь в подготовку вечера, объединяют свои усилия для решения общих задач.

При этих условиях школьники - «артисты», «художники», «осветители», «конструкторы» - имеют возможность хорошо познакомиться с работой друг друга и попробовать собственные силы в различных видах деятельности. Приведенные автором многочисленные примеры показывают, как плодотворно такое объединение усилий при осуществлении общего и интересного для всех дела, как такая форма работы обогащает и развивает школьников. Опыт А. Н. Прийменко очень интересен именно тем, что в нем раскрывается один из эффективных путей органического соединения различных видов работы с детьми как в области художественного, так и политехнического воспитания.

Известно, что во многих школах эстетическому развитию учащихся не уделяется должного внимания. В последнее время в связи с решением задач политехнического образования художественное воспитание в некоторых школах почти совсем выпало из внеклассной работы. Об этом, в частности, с законной тревогой говорили некоторые участники «Педагогических чтений», проходивших в Институте художественного воспитания АПН РСФСР в январе 1957 г-

Вместе с тем существующие в ряде школ кружки - хоровой, драматический, литературный, танцевальный и т. п. - нередко охватывают весьма незначительное число учащихся, работают замкнуто, без всякой связи между собой и тем более - с кружками техническими. Это, прежде всего, ограничивает воздействие каждого кружка на массу школьников и обедняет, суживает его возможности. Так, например, драматическому кружку почти невозможно поставить большой спектакль без тесной связи с изокружком, хором, кружком «Умелые руки», столярным, электротехническим и т. п. Одновременно разобщенность в занятиях кружков гуманитарных и технических ведет к тому, что учащиеся, замыкаясь в кругу деятельности одного кружка, теряют интерес и вкус к другим видам деятельности, необходимым для их всестороннего развития.

Опыт А. Н. Прийменко заслуживает всяческого одобрения и распространения именно потому, что он указывает один из возможных эффективных путей преодоления подобной односторонности, имеющей место во внеклассной работе многих школ.

Характерно, что несколько иными путями, но в этом же направлении в настоящее время идет целый ряд передовых практиков, подтверждая жизненное значение опыта, освещаемого в данной книге.

Так, учитель истории средней школы № 3 г. Новороссийска Г. И. Белькинд организовал в своей школе радиоузел, в работе которого принимают участие радиотехники, электротехники, чтецы, певцы и музыканты школы.

В средней школе № 56 г. Новосибирска работником областного Института усовершенствования учителей В. И. Беспаловым организован клуб, который объединяет целый ряд художественных и технических кружков, систематически создающих совместными усилиями художественные озвученные диафильмы. Литературный кружок готовит сценарий, драматический - сценически воплощает его, фотокружок совместно с художниками подготавливает кадры диафильма, звукооператоры его озвучивают и т. д. Участники любого кружка детально знакомятся с работой своих товарищей из других кружков, вникают в ее содержание, так как иначе они не смогут осуществить ту часть общего дела, выполнение которой поручено им.

И радиоузел в новороссийской школе и диафотоклуб в г. Новосибирске созданы недавно. О них товарищи Белькинд и Беспалов рассказали на «Педагогических чтениях» 1957 г.

А. Н. Прийменко говорит о многолетнем опыте работы, по форме и по характеру во многом отличной от работы школьного радиоузла или диафотоклуба, руководимых Г. И. Белькиндом и В. И. Беспаловым. Однако их роднит общая идея широкого охвата учащихся внеклассной работой, органически сочетающей занятия различными искусствами и техникой.

В книге убедительно показано, что вся подготовка к вечеру и самое его проведение являются целенаправленным педагогическим процессом, в котором самостоятельность детей развивается на основе расширения их знаний, умений и навыков, а само обучение направлено на максимальное развитие творческой инициативы и самостоятельности.

Это принципиально важное положение не декларируется автором, оно раскрывается в самом описании его опыта и, в частности, в описании непосредственного общения педагога и учащихся в процессе подготовки вечера. Живой диалог между педагогом и учеником, занимающий в книге немалое место, очень наглядно раскрывает некоторые «тайны» педагогической лаборатории автора.

А. Н. Прийменко, делая краткий обзор вечеров-праздников, проведенных им за :время работы в средней школе № 545 Москвы, и отмечая некоторые характерные особенности этого вида внеклассных занятий, подробно рассказывает о трех своих работах - о постановках «Сказки о царе Салтане» А. С. Пушкина (1953), «Майской ночи» Н. В. Гоголя (1954) и о «Вечере дружбы народов» (1956). При этом в описании каждой из работ автор выделяет то, что было для нее наиболее существенным с точки зрения воспитательных и образовательных задач. Это дает возможность автору познакомить читателя с различными формами и сторонами организации и проведения тематических вечеров-праздников.

В описании постановки «Сказки о царе Салтане» автор последовательно знакомит читателя со всеми сторонами работы с учащимися над большим спектаклем: составлением сценария вечера, подготовкой «актеров», работой с «художниками», «бутафорами», «осветителями», «рабочими сцены». Рассказывая о постановке «Майской ночи», он меньше останавливается на описании работы над ней, но более подробно раскрывает пути формирования коллектива в процессе создания спектакля.

Описывая «Вечер дружбы народов», автор специально говорит о том, как планировался, как был организован и проводился весь комплекс мероприятий, связанных с подготовкой вечера: беседы, экскурсии в музеи, сбор учащимися материала для сценария, подготовка выставок и бюллетеней, создание декораций, работа над текстом и т. д.

Вопросам художественного оформления школьного спектакля, школьной сцены уделяется особое внимание во всех разделах книги. Это очень важно, так как они почти не освещены в педагогической литературе, а их практическое решение представляет для школы большие трудности. Оформление вечеров и спектаклей в большинстве школ не только не содействует художественному выражению идейного содержания праздника или спектакля, но, напротив, находится в полном несоответствии с этим содержанием и нередко не воспитывает, а портит вкус учащихся.

В книге А. Н. Прийменко очень обстоятельно рассказано о том, как в условиях обычной школы, учитывая ее весьма скромные возможности, можно создать по-настоящему художественное оформление тематических вечеров-праздников и спектаклей. Описывая, как и из чего делались декорации, костюмы, реквизит и т. п., автор дает возможность читателю увидеть, какими в общем несложными путями можно создать на школьной сцене подлинные чудеса.

При этом существенно и то, что в книге представлены образцы различных видов оформления. Например, такие, как в «Сказке о царе Салтане», для постановки которой изготовлялись специальные «станки», и такие, как в «Вечере дружбы», для которого делались более простые - «писаные» декорации и т. д.

Помещенные в книге фотографии описываемых постановок, эскизов декораций, отдельных рабочих моментов подготовки спектакля, планы и чертежи декораций могут служить не только наглядной иллюстрацией к опыту А. Н. Прийменко, но и оказать чисто практическую помощь тем, кто занимается постановкой школьных спектаклей, подготовкой вечеров-праздников.

Хотя режиссерской работе в книге уделено меньшее место, чем художественно-оформительской, однако и в этой части читатель найдет много интересного и практически ценного. Так, автор выдвигает ряд общих положений о работе над сценическим воплощением пьесы, которыми он сам руководствуется в своих занятиях с детьми: углубленный анализ пьесы и на этой основе жизненно правдивое, логичное, целенаправленное действие исполнителей в сценических условиях, действие в соответствии с характером и обстоятельствами жизни изображаемого персонажа. Методика занятий убедительно раскрывается на конкретных примерах.

Автор не скрывает трудностей, с которыми встречается каждый педагог, занимающийся с детьми подготовкой спектакля. В книге приводится целый ряд интересных примеров, показывающих, как удавалось в большей или меньшей степени преодолевать их. В частности, трудная задача постановки массовых сцен решалась путем разделения участников на отдельные группы, распределения между ними конкретных задач и действий, уточнения характера взаимодействия между группами и т. д. Автор раскрывает также чисто технические приемы, применяемые для достижения слаженности и ритмичности в действиях участников массовых сцен (например, работа с группой «богатырей», выходящих из моря).

Описывая свой многолетний опыт организации вечеров-праздников, автор дает возможность читателю увидеть, как с годами этот опыт обогащается. Так, например, если работой над «Сказкой о царе Салтане», объединявшей около 200 школьников, руководило, по существу, только три педагога и несколько родителей, а большинство педагогического коллектива школы выступало главным образом в роли «болельщиков» и сочувствующих, то в подготовке «Вечера дружбы» принимала участие большая группа классных руководителей и руководителей отдельных кружков, а план вечера обсуждался на педагогическом совете школы и т. п.

Останавливаясь на отдельных моментах организации и подготовки вечеров-праздников, автор подчеркивает и раскрывает общевоспитательное значение многих применяемых им методов и приемов. Так, говорит ли А. Н. Прийменко о работе над сценическим воплощением пьесы или об изготовлении декораций, о сборе учащимися материала для сценария, для подготовки эскизов костюмов и т. д., в каждом случае он подчеркивает те конкретные приемы, которые в наибольшей степени способствовали выявлению и развитию творческой инициативы и фантазии учащихся, развитию сознательного отношения к полученному заданию, воспитанию эмоциональной отзывчивости на прекрасное в искусстве и жизни, воспитанию настойчивости, упорства, чувства ответственности перед коллективом.

В одних случаях для этих целей автор пользуется рассказом, раскрывающим задачи и перспективы предстоящей работы, в других - показом и разбором высокохудожественных образцов литературы, живописи, музыки, народного орнамента, что способствует развитию вкуса учащихся и интереса к искусству, пробуждает стремление лучше узнать его.

Для развития наблюдательности, пытливости, стремления самостоятельно найти решение поставленной задачи А. Н. Прийменко широко использует многочисленные задания «актерам», «художникам», «бутафорам», «осветителям» по отысканию материалов для создания роли, той или иной детали оформления, световых эффектов и т. п.

Интересен и принципиально важен широко применяемый автором прием выдвижения возможных решений предлагаемой задачи и направление усилий учащихся на самостоятельные поиски наилучшего варианта. Дети пробуют, ищут в направлении, подсказанном педагогом, а тот, в свою очередь, объясняет им смысл и значение того или иного решения уже в процессе практических проб и опытов. Так, например, очень интересен рассказ А. Н. Прийменко о том, как ученикам было предложено взять материалы для изготовления светофильтров и выбрать из них те, которые в наибольшей степени отвечают конкретной задаче создания определенного сценического эффекта. В процессе практических проб педагог объяснял ученикам свойства и особенности того или иного материала, обогащая их новыми знаниями и побуждая к новым поискам.

Для того чтобы правильнее строить занятия с детьми и воздействовать на них с должной эффективностью, надо их лучше знать, внимательнее следить, достигает ли цели проводимая работа, оставляет ли она нужный и достаточно глубокий след в сознании детей, что в ней больше всего их привлекает.

Одним из путей, облегчивших автору осуществление этой важной для каждого педагога задачи, был сбор письменных впечатлений самих детей о проделанной работе. Такие задания помогали школьникам лучше осмыслить все то, что они делали, лучше разобраться в своих впечатлениях и самим сделать некоторые выводы.

Конечно, высказывания детей не могут служить единственным показателем силы или слабости педагогического процесса, однако в сочетании с другими формами изучения детского коллектива такой материал очень полезен: он дает возможность увидеть, как вся проведенная работа преломлялась в сознании детей. Автор располагает большим количеством таких материалов.

В книгу он их не поместил, но мы имели возможность познакомиться с ними. Записи детей красноречиво говорят не только об их большой увлеченности работой, о которой рассказывается в книге, но и о том, как у многих из них постепенно менялось отношение к делу, как оно становилось более осознанным, как росло чувство коллектива, расширялся круг интересов, знаний, умений.

В январе 1957 г. в Институт художественного воспитания пришло письмо от студента Архитектурного института Г. Орлова, который в течение 10 лет учился в школе № 545 Москвы и принимал участие в большинстве праздников, описанных в этой книге. Он пишет, что большие и сложные постановки, подготовленные учащимися под руководством А. Н. Прийменко, рождали у них стремление осуществить нечто подобное уже самостоятельно. Так, по инициативе самих ребят были отлично оформлены и проведены вечера, посвященные Некрасову, Макаренко и др. Однако «большим успехом этих вечеров, - пишет Г. Орлов, - и тем весельем и красотой, которыми отличался любой школьный праздник, в особенности новогодние вечера, мы обязаны тому энтузиазму и чуткому вниманию, с которыми Александр Никифорович подходил к любой нашей затее. Он научил нас любить и понимать красоту, жить радостной перспективой труда».

Каждый, кто прочтет книгу А. Н. Прийменко, увидит, что в этом горячем отзыве студента Орлова о своем школьном учителе нет преувеличения. Вдумчивый, чуткий, внимательный педагог чувствуется при чтении каждой страницы этой книги.

Хотя книга в основном представляет непосредственное описание опыта, ее автор вместе с тем ставит ряд общих принципиальных вопросов и его опыт дает возможность сделать некоторые интересные выводы о режиссерской работе, о принципах организации массовых форм художественной самодеятельности в школе.

Конечно, не все изложенные автором положения можно признать бесспорными. Так, например, полностью принимая его мысль о важности пробуждения у детей интереса к предстоящей постановке, а также создания наглядных представлений о ее характере в целом, мы, однако, считаем нецелесообразным рисовать учащимся картину будущего спектакля во всех подробностях и деталях. В особенности это касается детального описания персонажей, которое может в какой-то мере помешать самостоятельному творчеству учащихся. Они будут стремиться во что бы то ни стало сделать все именно так, как было рассказано учителем. И чем ярче будет этот рассказ, тем сильнее будет и это стремление, которое в конечном счете может оказаться не стимулом, а тормозом в работе учеников. Сделать все так, как рисовалось, они не всегда в состоянии, а в таких случаях даже при наличии опытного руководства бывает весьма трудно преодолеть чувство неудовлетворенности, которое может возникнуть у учащихся. Опыт самого автора не вызывает подобных опасений, но в принципе применение подобного приема кажется нам несколько спорным.

Так же соглашаясь с положением А. Н. Прийменко о важности ознакомления детей с высокими образцами искусства и, в частности, с произведениями любимых художников, мы не можем согласиться с широко применяемым им в практике работы с учащимися копированием этих картин. Как правило, детям трудно сделать хорошую, правильную копию с картины мастера. Трудоемкая работа по созданию таких копий, в конечном счете, может принести не пользу, а вред, так как не даст ни «художникам», ни тем детям, которые будут смотреть копии, правильного и нужного впечатления о подлинниках.

Эти замечания, разумеется, не умаляют значения описанного в книге опыта. Основные положения, выдвинутые автором книги, безусловно, правильны и полезны для практики.

Книга может быть интересна, на наш взгляд, для широкого круга читателей: учителей, воспитателей, руководителей детской художественной самодеятельности и, наконец, для учащихся старших классов, а также студентов педагогических вузов.

Ю. РУБИНА, Н. ШЕВЕЛЕВ

ОТ АВТОРА

Общеизвестно, какую огромную роль играет эстетическое воспитание во всестороннем развитии личности школьника.

С самого начала своей педагогической деятельности я искал такие формы эстетического воспитания, с помощью которых можно было бы сразу привлечь к активной деятельности в области различных искусств широкую массу учащихся.

В моем тридцатилетнем опыте работы с детьми такой наиболее оправдавшей себя формой явились школьные вечера-праздники, подчиненные единому художественному замыслу, определяемому конкретной воспитательной и образовательной задачей, органически включающие различные искусства - слово, танец, музыку, изобразительное искусство.

Постановки-праздники отнюдь не противопоставлялись деятельности художественных кружков школы. Напротив, именно на ней базировалась вся подготовка праздников, в которую активно включались и родители, и педагоги, и члены пионерского и комсомольского актива школы.

Постановки-праздники мы стремились сделать одновременно и содержательными и красочными. Для этого широко использовались различные сценические эффекты, декоративное, музыкальное и световое оформление.

Все это способствовало более острому восприятию содержания вечера - одно дополняло другое и создавалось целое, значительное и впечатляющее.

Такие вечера, число непосредственных участников которых каждый раз достигало 100-150 учащихся, превращались в яркий и содержательный общешкольный праздник, вызывали у детей чувство гордости за свою школу, чувство коллективизма, ответственности, возбуждали большой интерес к искусству.

В какой-то степени, как показал опыт, эти вечера влияли на уровень общеобразовательной и воспитательной работы всей школы.

За двадцать лет работы в одной школе нам удалось осуществить много таких вечеров-праздников, различных по форме и характеру.

Так, например, в 1936, а затем в 1937 г. к столетию со дня смерти А. С. Пушкина, были подготовлены пушкинские вечера в форме балов-маскарадов. Здание школы было убрано в стиле пушкинской эпохи. Классные комнаты и коридоры, превращенные в салоны, заполняла толпа «гостей» в костюмах героев из произведений поэта. Со школьной сцены звучали стихи и отрывки из драматических произведений А. С. Пушкина. В подготовке этих вечеров участвовала вся школа начиная с шестых классов.

К столетию со дня смерти Н.В. Гоголя, в 1952 г., мы также подготовили большой вечер. Был поставлен спектакль по повести «Майская ночь или утопленница», инсценировано несколько отрывков из других произведений Гоголя («Тарас Бульба», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Записки сумасшедшего», «Ревизор»), для которых школьники сами сделали декорации и сшили костюмы. Кроме того, школьные художники выполнили 92 больших рисунка - копии с иллюстраций к произведениям писателя, - украсивших стены школы.

Большая постановка - «Сказка о царе Салтане» А. С. Пушкина, в создании которой участвовало около 200 детей, явилась содержанием вечера, устроенного в школе весной 1953 г.

Своеобразной по характеру была наша работа 1956 г. - «Вечер дружбы народов», проведенный в форме «игры в гостей». Этот вечер готовили пять классов.

Однако, несмотря на то, что вечера в нашей школе имели разный характер, при их подготовке мы во всех случаях руководствовались одними и теми же принципами:

1. Подчинение процесса подготовки вечера определенной воспитательной задаче, имевшей в данное время и в данных условиях наиболее важное значение для школы.

2. Приобщение возможно большего количества учащихся к активной деятельности в области искусства.

3. Сплочение большого коллектива школьников на основе общности интересов.

4. Использование разнообразных сценических средств для создания яркого, красочного представления.

5. Привлечение к подготовке праздника коллектива учителей и родителей, комсомольской и пионерской организаций.

В этой книге я подробно описываю подготовку трех вечеров-праздников: постановку «Сказки о царе Салтане» А. С. Пушкина (1953), спектакль «Майская ночь» по повести Н. В. Гоголя (1954) и «Вечер дружбы» по мотивам сказок народов Советского Союза и стран Азии (1956).

Я стремился дать по возможности полную картину хода подготовки вечера-праздника на примере постановки «Сказки о царе Салтане». В описании двух других вечеров я старался подчеркнуть то, что было наиболее характерно и существенно для этих постановок: воспитание детского коллектива в подготовке «Майской ночи», четкость планирования и организация работы в подготовке «Вечера дружбы народов».

Конечно, в таких больших мероприятиях в качестве режиссеров-постановщиков принимали участие многие мои товарищи по совместной работе в школе - преподаватели литературы: О. Н. Соломанникова, В. Н. Лозинская, С. И. Иванова и А. Я. Шаров; математики - П. Н. Дара и географии -Н. С. Чумакова, которым я искренне благодарен за постоянную товарищескую помощь.

Я должен также выразить благодарность научным редакторам моей работы - сотрудникам Института художественного воспитания АПН товарищам Ю. И. Рубиной и Н. Н.Шевелеву, а также профессору А. Е. Шейнбергу, который первый подал мне мысль поделиться своим опытом.

Глава первая «СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ» А. С. ПУШКИНА

Работа над сценарием

Постановка «Сказки о царе Салтане» была одним из самых сложных представлений, осуществленных на нашей школьной сцене. Рассказ о ней дает возможность показать, какое место может занять спектакль в жизни школы, в сплочении коллектива учащихся и педагогов, а также раскрыть все многообразные стороны работы над спектаклем.

«Сказка о царе Салтане» А. С. Пушкина-жемчужина русской поэзии - дает богатейший материал для полета фантазии и своим динамическим сюжетом зовет к сценическому воплощению ее содержания, полного чарующей красоты и жизненной правды.

Много лет эта сказка привлекала мое внимание. Я мечтал увидеть ее на школьной сцене в исполнении детского коллектива.

И вот, в 1953/54 учебном году, получив на это согласие дирекции школы, я стал готовить детальный план будущей постановки.

Я понимал, что постановка «Сказки о царе Салтане» связана с немалыми трудностями. Ведь Пушкин писал свою сказку не для сцены. Поэтому, прежде чем приступить непосредственно к занятиям с учащимися, нужно было сделать инсценировку, продумать сценическое решение спектакля и составить подробный план всей предстоящей работы.

Учитывая большую сложность художественно-оформительской и технической сторон постановки, необходимо было заранее подготовить макет и эскизы декораций и костюмов. Всю эту предварительную работу я взял на себя.

Мне хотелось, чтобы в нашем школьном спектакле был по возможности полностью сохранен драгоценнейший текст сказки, чтобы как можно яснее и нагляднее была донесена ее главная мысль о торжестве добра и правды, чтобы всеми доступными нам сценическими средствами были воссозданы поэтичность и народность сказки, динамичность развития ее сюжета.

Вот почему я и решил, что постановка этого спектакля должна носить характер рассказа, чтения сказки, сопровождаемого и дополняемого действием, воссоздающим отдельные события, о которых рассказывает чтец.

После довольно кропотливой работы удалось сделать инсценировку так, что большая часть пушкинского текста была сохранена.

Почти весь повествовательный текст был дан чтецу, а прямая речь героев сказки - действующим лицам спектакля. Некоторая часть текста повествовательного характера была также передана действующим лицам. Только в финальной сцене мы не нашли возможным дословно использовать текст сказки, но, руководствуясь смыслом и ходом действия, взяли отдельные части текста и объединили их в одно целое.

Конечно, в инсценировке пришлось сделать некоторые купюры. Так, передавая диалогическую речь действующим лицам, мы опускали пояснительный авторский текст («... говорит одна сестрица...», «...говорит он...» и т. п.). Кроме того, ряд сокращений пришлось сделать из чисто педагогических соображений, учитывая возраст наших исполнителей и зрителей.

Работая над инсценировкой, я увидел, что смогу сделать ее окончательно и найти сценическое решение всей постановки только после того, как хорошо представлю себе все компоненты спектакля - слово, действие, художественное, музыкальное и световое оформление - в их органической связи. Так, например, мне хотелось, учитывая динамичность развития сюжета сказки, сохранить в инсценировке непрерывность смены картин и добиться, следовательно, того, чтобы наш спектакль слушался и смотрелся без антрактов. А для решения такой задачи при создании инсценировки необходимо было хорошо продумать вопрос о месте чтеца в спектакле, о возможности использования между картинами музыки, света и т. д. Для этого, в свою очередь, нужно было определить, исходя из текста сказки, какие декорации понадобятся для той или иной картины, сколько примерно времени потребуется на их перестановку, и в зависимости от этого - сколько времени надо отвести в промежутке между картинами на текст чтеца, на музыку и т. д.

Вследствие всего этого я решил не делать отдельно инсценировки сказки, а сразу написать сценарий всей постановки.

Неоднократно переделывая и изменяя совсем уже, казалось бы, законченную работу, я, наконец, создал сценарий, состоявший из 19 картин. Он представлял своеобразную «партитуру», в которой в необходимой последовательности были расположены: текст чтеца и действующих лиц инсценировки, указания о смене декораций, о включении в ход спектакля музыки, о характере освещения, необходимого для каждой картины, развернутые ремарки, описывающие действия отдельных персонажей. Последнее важно было сделать потому, что текст ролей многих действующих лиц сказки очень лаконичен, а некоторым исполнителям (особенно в массовых сценах) надо действовать почти без слов.

Организация коллектива

Считая, что постановка «Сказки о царе Салтане» может иметь большое воспитательное значение, мы решили привлечь к участию в ней учеников средних (V-VII) и старших (VIII- IX) классов. Мы предполагали вести работу над сказкой параллельно по одному и тому же плану с двумя коллективами (младшим и старшим).

Работу с младшей группой по собственному желанию взяла на себя заслуженная учительница школы РСФСР Наталья Григорьевна Бережецкая, которая была посвящена во все детали оформления спектакля: расположение декораций, мебели, бутафории, источников света и целого .ряда технических приспособлений. При этом мы рассуждали так: пусть в режиссерской работе, в трактовке отдельных моментов будут некоторые расхождения, но ход спектакля и его структура должны быть едиными для обеих групп, тем более что часть исполнителей (так называемые «рабочие сцены») должна обслуживать оба состава.

Призыв к участию в постановке вызвал большой приток желающих.

Школа наша была мужской, поэтому девочки были приглашены из двух соседних женских школ: для младшей группы - из школы № 629 и для старшей - из школы № 653.

В один из вечеров, вскоре после зимних каникул, в методическом кабинете школы собралась старшая группа будущих участников постановки. Тут были и «актеры», уже пробовавшие свои силы в этом искусстве; были и просто желающие принять участие в работе, ожидавшие предложений со стороны руководителей.

На столике стоял сделанный нами к этому времени небольшой макет, дающий возможность представить себе всю структуру будущего спектакля и даже технику перестановки декораций. На стене висели эскизы декораций, костюмов, бутафории.

У детей, рассматривавших макет и эскизы, тут же возникло множество вопросов:

- Как играть эту сказку?

- Возможно ли ее поставить на школьной сцене?

- Сказка написана не для постановки, и в ней почти нет ролей!

- В сказке так много всяких «чудес» и превращений, как мы все это будем делать?

Надо было ответить на эти вопросы, рассеять сомнения. Я начал свое выступление. Оно было заранее обдумано и написано в виде конспекта:

- Сейчас мы услышали от Юли Быховской, что сказка Пушкина «О царе Салтане» не может быть поставлена на школьной сцене. А мы ее все же поставим, и думаю, что поставим неплохо. Надо только приложить много сил, времени и энергии, чтобы преодолеть все трудности, которые встретятся нам в данной постановке. Чтобы играть эту сказку для других, вы прежде всего сами должны понять и почувствовать ее глубокий поэтический смысл, чудесный язык великого поэта, музыку его стиха, чтобы затем донести все это до зрителя.

А это не так-то легко сделать.

Художникам придется основательно потрудиться над оформлением, которое в нашей постановке будет играть большую роль.

В спектакле, как и в сказке Пушкина, все должно быть по-настоящему народным, русским. Поэтому нам надо будет познакомиться с образцами русского народного творчества. Искать эти образцы будете вы сами. Вам предстоит перевернуть не одну страницу многих интересных книг, побывать в музеях и т. д.

В нашем спектакле одновременно со словом будет звучать и музыка. Вы должны глубоко воспринять ее, чтобы потом согласовать с нею все свои действия.

Трудности встретятся и в том, чтобы выполнить все «чудеса», без которых сказка перестанет быть сказкой, а наша постановка станет гораздо менее интересной. Но все эти препятствия не должны вас смущать. Многие технические трудности, связанные, например, с воспроизведением «чудес», в основном мною уже продуманы, а в остальном поможете вы.

В нашей постановке будет много световых эффектов. Их подготовкой займетесь тоже вы: вам предоставляется возможность применить на практике ваши знания и умения, полученные на уроках физики.

Всем вам придется сделать большое количество предметов для сцены, так называемой бутафории.

При изготовлении декораций надо будет выполнить и столярную работу.

Встретится нам, наконец, еще и такая трудность: нужно будет добиться быстрой смены картин, чтобы они следовали одна за другой без антрактов от начала до конца постановки.

Вы своими руками создадите то, что сейчас кажется неосуществимым. «Глаза страшатся, а руки делают»,- поучает нас народная мудрость.

Как же нам все это осуществить?

Есть один проверенный путь - взяться за дело дружным коллективом, и тогда - ничто не страшно!

У нас не будет ни малых, ни больших ролей - все они будут равноценными. Из того, что я сказал раньше, вы видите, что в создании нашего спектакля наравне с «актерами» большая роль будет принадлежать и таким участникам, как «художники», «рабочие сцены», «механики», «осветители». Только при условии дружной работы всего коллектива мы с вами сможем создать интересный, содержательный спектакль. Мы будем к этому стремиться.

Подумайте, взвесьте - где, на каком участке работы каждый из вас смог бы принести пользу и работать с интересом?

Для того чтобы мои слушатели ярче представили, что им предстоит делать, я решил показать им изготовленный мною макет, с помощью которого можно было объяснить весь ход будущего спектакля, конструкции декораций и другие особенности постановки.

Затем я показал эскизы декораций, костюмов, бутафории, рассказал о возможном техническом решении некоторых «чудес» и т. д.

После этого был прочитан сценарий будущего спектакля.

Предварительно спрашиваю:

- А хорошо ли вы знаете содержание сказки?

Последовали возгласы:

- Да что вы, Александр Никифорович, - конечно, знаем!

- Хорошо! Тогда следите за ходом будущего спектакля, - и я начал рассказывать, стараясь, чтобы учащиеся возможно ярче и конкретнее представили себе, как будет выглядеть наш спектакль. - Вот здесь, направо от зрителей, - «лукоморье», Оно будет декоративно оформлено, и тут будет помещаться чтец, читающий текст сказки от автора.

Налево, для симметрии и равновесия правой и левой сторон сцены - «теремок», в котором будут разыгрываться сцены ткачихи, поварихи и Бабарихи. Между «теремком» и «лукоморьем» висит легкий голубой занавес, сделанный из марли с аппликационно наложенным на нем рисунком. Он будет подниматься вверх. Опускаясь вниз, он закроет всю сцену. За этим занавесом невидимо для зрителя можно быстро и по возможности бесшумно переставлять декорации, пока звучит музыка или пока чтец читает текст. Кроме того, можно использовать освещение, то увеличивая, то уменьшая силу света. Голубой занавес идет по самому краю площадки, находящейся перед сценой, которая носит название просцениума.

Благодаря этому мы увеличиваем площадь сцены, выводя ее вперед. Помимо голубого декоративного занавеса, в нашем распоряжении будет и постоянный занавес темного цвета, которым мы также воспользуемся при перестановках декораций (см. табл. «А» 17,18). Поднимется голубой занавес, погаснет свет в зале, со сцены послышится завывание ветра, а затем за сценой хор девушек исполнит песню «Буря мглою небо кроет». Откроется панно, нарисованное углем: «Пушкин и няня, рассказывающая поэту свои сказки». (Здесь уже необходима хорошая работа светотехников и рабочих сцены: надо вовремя открыть темный занавес и навести на панно свет с боков; свет должен быть красноватым, дрожащим, как от камелька.)

Вот стихает пение хора и одновременно постепенно гаснет свет. В темноте закрывается темный занавес и убирается панно. За сценой слышится голос: «У лукоморья дуб зеленый...» Медленно включается свет на правой стороне просцениума. Зрители видят «лукоморье» и чтеца с книгой в руках. Голос за сценой продолжает говорить . После слов: «Там русский дух, там Русью пахнет», - начинает все сильнее звучать музыка. Но вот музыка умолкает...

Три девицы под окном

Пряли поздно вечерком, -

произносит чтец, сидящий у «лукоморья». В это время медленно загорается свет на сцене, а у «лукоморья» - гаснет. Раскрывается темный занавес. На сцене - крестьянская изба. Идет действие по сказке. После слов Салтана:

Будь одна из вас ткачиха,

А другая повариха, -

все со сцены уходят. Свет постепенно гаснет. В наступившей темноте опускается голубой занавес. Снова освещается «лукоморье», где чтец продолжает читать. Со словами:

В те поры война была...-

снова вступает музыка. Пока она звучит, рабочие сцены успевают бесшумно переставить декорации: опустить полотно, на котором написана изба с окном, сомкнуть на середине сцены щиты, чтобы образовалась сплошная стена с нарисованной на ней декорацией, изображающей палаты царя Салтана. Затем из скамьи, которая была на сцене в первой картине, рабочие быстро делают кровать, приладив к ней полог, который подается другими рабочими. Один из рабочих вносит колыбель и ставит ее перед кроватью.

Музыка звучит все тише и затихает. Опять вступает чтец.

При словах:

Сына бог им дал в аршин... -

поднимается голубой занавес, одновременно медленно освещается сцена. Звучит колыбельная песня. Следует мимическая сцена - царица у колыбели сына. Под слова чтеца освещается «теремок», где происходит подмена гонца и написание другой грамоты. Чтобы не распылять внимания зрителей, сцена остается в полутьме, но с таким расчетом, чтобы все же можно было видеть царицу у колыбели.

Чтец продолжает читать и при словах:

И привез гонец хмельной

В тот же день приказ такой...

освещение на сцене усиливается до полного, а у «лукоморья» выключается. Появляются бояре, читают царский приказ, уводят царицу, забирают с собой ее сына. После их слов:

Так велел-де царь Салтан...

свет на сцене постепенно гаснет. Так кончается вторая картина.

После нее надо выиграть время для подготовки дальнейшего действия на сцене. Прежде всего необходимо погасить свет, оставив его только у «лукоморья», и опустить голубой занавес.

В синем небе звезды блещут,

В синем море волны хлещут;

Туча по небу идет,

Бочка по морю плывет,-

читает чтец. Тут наступает момент, когда особенно необходима четкость в работе электриков-осветителей. Мы должны показать зрителям бушующий океан, мерцающие звезды, плывущую бочку. И пока не зазвучит музыка, рабочим сцены нельзя шелохнуться. Зрители должны слышать только чтеца. Но вот зазвучала музыка. Постепенно усиливаясь, она позволяет бесшумно подготовить новую картину.

Вот при таком ходе действия попробуй-ка кто-нибудь опоздать, сплоховать - все будет испорчено! Уж здесь придется постараться, тут все - за одного и один - за всех, иначе ничего не выйдет.

Но поверьте, - продолжаю я, - когда все намеченное будет прочно усвоено, все пойдет гладко, без сутолоки. Каждый знай свое место и не хватайся за все разом.

Смотрим дальше наш спектакль.

Звучит музыка. Закрыт голубой занавес. Темно, горит только контрольная лампочка. Рабочие быстро делают перестановку: убирают реквизит, открывают щиты. В освободившемся пространстве посередине сцены зрители должны будут увидеть бушующее море. Для этого механики приведут в движение специальный станок (см. табл. «Г»).

Здесь опять важна роль электриков. У них должны гореть «звезды»; для этого нужно следить за четырьмя фонарями, а самое главное - в нужный момент убрать «звезды». Вообразите, что может получиться, если они прозевают: в следующей картине должен быть день, а в «небе» будут висеть электролампы, провода, веревки!..

Снова звучит голос чтеца:

Словно горькая вдовица,

Плачет, бьется в ней царица...

Затем раздается голос молодого царевича:

Ты, волна моя, волна!..

И опять читает чтец. При словах:

Но из бочки кто их вынет?

свет постепенно выключается. Рабочие быстро убирают «звезды» и шепотом сообщают: «Готово!»

Постепенно на сцене снова включается свет. Чтец читает:

Сын на ножки поднялся...

На сцене делается все светлее. После слов:

Вышиб дно и вышел вон, -

Бочка выталкивается на сцену. Появляется царевич, затем царица. Опять звучит музыка. Мать и сын уходят. Музыка продолжает звучать, и в заранее установленный момент царевич появляется снова. Над сценой пролетает «коршун» и впервые появляется макет, изображающий «лебедь белую». Идет сцена гибели коршуна. Это - дело механиков. Происходит разговор лебеди и царевича. При словах лебеди:

Не горюй и спать ложись, -

свет на сцене постепенно гаснет. Опускается голубой занавес. Снова включается свет у «лукоморья». Чтец повествует о царице и царевиче:

Целый день проведши так,

Лечь решились натощак.

Так заканчивается четвертая картина. Медленно гаснет свет. Начинает звучать музыка. Под ее звучание подготавливается картина рассвета над морем и восхода солнца. Это опять дело электриков и механиков. На сцене темно. Но вот восток слегка розовеет; розовеет и морс. Краешек солнца поднимается над морем. Музыка продолжает звучать, а в это время начинает поблескивать вода, отражая восходящее солнце. По одну сторону сцены лежит царевич, по другую, у бочки - царица. Они спят...

Эта картина должна получиться такой красивой, чтобы у всех дух захватило! Но только не у вас, а то мало ли что может быть: увлечется кто-нибудь из механиков - и поплывет наше солнце быстрее быстрого! Попробуйте-ка вы, электрики и механики, не согласовать подъем солнца с усилением света - получится скандал.

Дальше следует картина пробуждения. Царевич и все зрители видят город. Откуда же он возьмется? Это один из рабочих сцены, пока на сцене было еще темно, выдвинул макет города (см. табл. «А» и «Г», 16). И снова чтец повествует:

Мать и сын идут ко граду...

И вдруг оглушительный трезвон заполняет сцену. Движется толпа народа. Царевича венчают шапкой. Под колокольный звон все уходят. Сцена пустеет. Чтец произносит:

И нарекся: князь Гвидон...

Так заканчивается пятая картина.

Рассказывая все это, я чувствовал, как нарастают интерес слушателей и их вера в свои силы. Когда же дело подошло к объяснению последней картины и будущим участникам спектакля было рассказано, что и как в ней будет происходить, как она закончится пиром и пляской скоморохов,- напряжение слушающих достигло предела.

Один из учащихся - Витя Болсинов, вскочив со своего места, воскликнул:

- Неужели мы все это сделаем! Вот будет здорово! Посыпались со всех сторон новые вопросы, но в них уже сказывалась пытливость людей, горящих желанием действовать и действовать как можно лучше. Два часа длилось это собрание. На нем, кроме учеников, присутствовали и те родители, которые выразили готовность нам помогать. Среди них Людмила Александровна Добиаш - наш будущий главный помощник по постановке и режиссер; Александра Александровна Чуркина, которая взяла на себя все хозяйственные вопросы, связанные с постановкой спектакля; Анна Андреевна Герассимато - мастерица театральных костюмов. Уже сегодня ей удалось показать участникам собрания головные уборы - кокошники, предназначенные для Царевны Лебеди и трех сестер, сделанные ею из картона по нашим эскизам.

Тут же мы провели запись желающих принять участие в будущей постановке. Одни хотели быть артистами, другие - художниками, декораторами, электротехниками, механиками сцены, третьи - строителями декораций, рабочими сцены, бутафорами и т. д.

Решили создать несколько бригад: исполнителей, декораторов, бутафоров, осветителей, рабочих сцены. Выбрали бригадиров. Но это было только началом трудной работы по подбору и правильному использованию участников спектакля. Мы обратились к учителям русского языка и литературы с просьбой помочь в подборе исполнителей основных ролей. Не прошло двух дней, как мне передали список учеников VIII и IX классов, в котором было указано, кто и какую роль мог бы исполнять в нашей постановке. Именно из этого состава мы постепенно и подобрали наших будущих «артистов». Аналогичную работу по организации коллектива исполнителей провела и Наталья Григорьевна с учащимися V- VII классов.

На одном из последующих занятий распределили роли, назначив на каждую по два исполнителя. Мы предупредили учеников, что список этот еще не окончательный. В процессе работы, когда каждый проявит свои силы и возможности, станет яснее, кто какую роль сможет сыграть лучше, и тогда, возможно, при участии всего коллектива будут внесены некоторые изменения.

И вот началась работа, которая велась нами параллельно со всеми группами - с исполнителями, художниками, бутафорами. С каждой группой занятия проводились два раза в неделю. Нередко они проходили в одни и те же дни и часы. Удавалось это сделать вот каким образом: в режиссерской работе мне помогала Людмила Александровна Добиаш, поэтому я мог в те же часы, когда шли репетиции с исполнителями, часть времени уделять художникам, бутафорам и техникам. Многие участники групп художников и бутафоров были .членами изокружка школы, которым я руководил. Теперь члены изокружка в часы своих занятий занимались главным образом подготовкой декораций и бутафории к спектаклю, что стало для них хорошей школой по овладению новыми умениями и навыками.

Нередко проводились объединенные репетиции ряда групп: иногда «художники», «техники», «рабочие сцены» приходили па репетиции в качестве зрителей, знакомились с ходом будущего спектакля, с исполнителями, для которых готовили декорации, костюмы, свет. Обычно эти зрители не были пассивны: они высказывали свои замечания об игре товарищей, вносили предложения, к которым «актеры» всегда прислушивались. Художники, бутафоры и костюмеры приходили на репетиции со своими изделиями: демонстрировали детали декораций, примеряли готовые костюмы. Все это сообща обсуждалось. Подобные репетиции проходили очень оживленно, творчески, они рождали у учащихся чувство уважения к труду друг друга, воспитывали и укрепляли коллектив в целом. Вскоре у нашего коллектива появились новые друзья и помощники, без которых было бы очень трудно осуществить планы.

Учителя школы, у которых раньше не оказывалось свободного времени, чтобы смотреть, что творится наверху, в школьном зале, понемногу вдруг стали находить это время и частенько посещать наши репетиции.

Почти ежедневно к нам в зал приходит учительница географии Ирина Александровна Кутовая, внимательно все рассматривает, всем интересуется. Любительница народного творчества, она с большой теплотой говорит о русском искусстве, литературе, музыке. Ученики ее очень уважают и с большим вниманием и интересом слушают. Критику ее принимают как должное. Заинтересованность Ирины Александровны в постановке, частые посещения наших мастерских и глубокая любовь к искусству своего народа немало способствуют тому, что ученики все глубже и пристальнее изучают образцы народного творчества.

Предлагаются услуги одна другой разнообразней.

- Вот книжечка, которой, я знаю, у вас нет, - обращаясь ко мне, говорит учитель немецкого языка Николай Сергеевич Киселев, - может быть, что-нибудь и позаимствуете. Иллюстрации художника Билибина и того самого содержания, которое вам надобно.

Важно и с лукавой усмешкой как-то обращается ко мне учительница русского языка и литературы Софья Ивановна Иванова:

- Скажите, пожалуйста, товарищ постановщик, могу ли я пожертвовать царю Салтану свой старенький халат? Он большой и почти совсем без дыр. Я думаю, что из него вы сможете сшить ему кафтан.

Библиотекарь школы Мария Васильевна Понятская не раз появляется в нашей мастерской, и каждый раз у нее в руках какая-нибудь бумажка, вырезка из журнала или целая книга, и все это предлагается нашему вниманию. На этот раз в ее руках большой сверток - плакат, изданный еще в 1937 г. к столетию со дня смерти поэта.

- Отсюда уж наверное что-нибудь пригодится, - говорит она, подавая мне плакат.

- У меня бывает немного свободного времени, дайте что-нибудь сделать, да только потяжелее, хочется вам помочь, - говорит учитель физической культуры Виктор Матвеевич Семкин.

Нет почти ни одного раздела нашей работы, где бы он чего-нибудь не сделал, особенно по оборудованию сцены.

Слух о предстоящей постановке сказки быстро стал распространяться за пределы школы.

Поинтересоваться всем, что делается в зале, частенько заходят и родители учеников.

- Не знаю, хороши ли будут, годятся ли, уж я старалась объяснить мужу, для какой цели они нужны вам. Здесь девяносто штук, если окажется мало, то муж сделает еще, - с этими словами родительница - активистка школы Людмила Андреевна Брук передает мне связку медных колец, которые нам необходимы для подвески сукон. - Сам паял, два вечера потратил на это дело. Если что-нибудь еще понадобится, скажите, не стесняйтесь! Мой муж - инженер-электрик, знаком с радиотехникой, если что-нибудь из этой области понадобится, располагайте им.

- Вот вам, получайте,- и в мои руки передаются две граммофонные пластинки с записью музыки «Три чуда» из оперы «Сказка о царе Салтане» Римского-Корсакова.

Интерес к постановке извне - со стороны учителей и родителей - еще более активизирует ее участников - школьников. Они своими глазами видят, что их дело считается нужным и важным, что оно вызывает большой интерес и желание помочь, и от этого им самим хочется сделать как можно больше и как можно лучше.

Режиссерская работа

В режиссерской работе я всегда стремлюсь создать условия, помогающие исполнителям глубоко и вдумчиво работать над ролью, создавать правдивые образы. Стараюсь активизировать их мысль и воображение, побуждаю к проявлению инициативы и самостоятельности.

Исполнители ролей, с которыми Л. А. Добиаш и я работали на этот раз, ученики VIII-IX классов - народ взрослый. Поэтому мы начали с того, что в живой, образной форме постарались рассказать о некоторых общих принципах работы над пьесой и над ролью.

- Играя на сцене,- говорил я ученикам,- вы не будете просто читать текст сказки. Вы будете его истолкователями.

Слово на сцене, в отличие от слова в книге, всегда сопровождается действием. К тому же и самое слово на сцене всегда есть уже действие, в котором сказываются характеры и взаимоотношения людей. Играя в спектакле, вы будете действовать в особых, непривычных для вас, так называемых сценических условиях. А действовать вам придется по-настоящему, чтобы, изображая того или иного героя сказки, вы «жили» и действовали так, будто все происходящее с вами совершается на самом деле. Убедительно и просто вы должны будете «жить» на сцене, в сценических условиях и передавать свои мысли и чувства зрителю, который как бы становится соучастником происходящего, если ваша игра правдива и искренна. Помните: мало прочитать стихи точно, даже если вы при этом будете сильно размахивать руками. Необходимо, чтобы в вашем действии на сцене было нечто более глубокое, т. е. чтобы вы выражали чувства, чтобы в вашем поведении зритель улавливал цели, поводы, причины, которые заставляют вас действовать. Добиться этого - первая трудность, которую мы будем сообща преодолевать, помогая каждому исполнителю хорошо уяснить, что собой представляет то лицо, которое он должен сыграть на сцене.

Затем мы коротко проанализировали содержание сказки и сразу же перешли к действиям на площадке.

- У нас сейчас еще нет ни декораций, ни реквизита, - говорю я ученикам, предлагая им начать действовать на сцене. - Все это нам пока заменят табуретки и стулья, из которых мы построим царские палаты, берег моря и т. д., а ваши портфели, книжки, шапки будут пока играть роль необходимых вещей - подносов, царских указов и т. п. Мне нужно, чтобы вы с самого начала привыкали действовать в определенной обстановке, правильно обращаясь с вещами.

Не только в данном случае, но и в работе над другими пьесами мы обычно сразу после общего разбора переходим к действиям на сценической площадке. Углубленный и детальный анализ полезнее проводить с учениками тогда, когда они сами уже начинают практически что-то пробовать, чего-то искать, добиваясь осуществления выдвигаемых перед ними задач. Ставя перед учеником определенную задачу, предлагая ему ряд наводящих вопросов, мы тем самым помогаем ему самому искать и проверять свой ответ на практике, в действии, в сценических обстоятельствах.

Вот идут первые репетиции.

Девочке, играющей роль царицы, не удается сцена у колыбели ребенка. Это довольно трудная сцена: слов у царицы нет совсем, а вместе с тем она здесь активно действует и испытывает сильные и глубокие чувства. Девочка же покачивает колыбельку, не передавая главного - любовного, бережного отношения царицы-матери к маленькому сыну, не передавая ее огромной тревоги за его судьбу.

Нужно было вызвать у девочки более правильное понимание данной жизненной ситуации, большую эмоциональную отзывчивость к переживаниям матери, защищающей свое дитя от беды. Для этого мы приводим примеры из жизни, напоминаем девочке пушкинские строки, в которых, хотя и очень лаконично, но так выразительно говорится о неминуемой беде, грозящей царице и ее ребенку.

- Танюша,- говорю я нашей «царице», - послушай, что я тебе расскажу. Давным-давно у себя на родине, в Крыму, в жаркий солнечный день я был на молу. Вдруг слышу крик: «Помогите!» Смотрю, - в море, недалеко от берега, над водой мелькают детские ручонки, погружаясь все глубже и глубже. А на молу мечется мать, призывает на помощь, и вдруг сама, как была - в одежде, бросается в воду. С опасностью для жизни она вытащила ребенка на берег. Все это произошло гак неожиданно, так молниеносно, что все бросившиеся помогать не успели пробежать и половины пути. Как потом выяснилось, мать полоскала белье, а ее сынишка, лет четырех, был рядом с ней, незаметно для нее упал в воду и стал тонуть. «Увидела я, и дальше ничего не помню», - прижимая к себе ребенка, плача, говорила нам мать, в изнеможении опускаясь на камни... А ведь царице тоже грозит беда неминуемая:

Царь велит своим боярам,

Времени не тратя даром,

И царицу и приплод

Тайно бросить в бездну вод.

Как же ты думаешь, Танюша, - может ли мать, услыхав подобный приговор, оставаться спокойной и равнодушной?

В ответ на мой вопрос Таня непроизвольно хватается за колыбельку.

- А вдумайся-ка, вслушайся, - продолжаю я, - в слова, которыми сам Пушкин характеризует поведение царицы в этой сцене:

И царица над ребенком,

Как орлица над орленком...

При этом я подсказываю ученице ряд конкретных действий, в которых может выразиться любовь матери к ребенку и стремление защитить его:

- Покачивай колыбель тихонько, бережно, чтобы не разбудить ребенка, прислушайся - ровно ли он дышит, нагнись и посмотри - не раскрылся ли он? Попробуй при этом тихонько, почти про себя (опять-таки, чтобы он не проснулся) сказать ему какие-нибудь ласковые слова, чтобы выразить свою нежность и любовь к нему. В тексте роли этих слов у тебя нет. Это не важно. Придумай их сама. Может быть, это будут такие слова: «Милый мой соколик, мой единственный!..» Если ты скажешь их совсем тихо, чтобы зрители не слышали, но скажешь искренно, по-настоящему, желая ими как бы приласкать ребенка, у тебя сами собой появятся нужные движения и мимика. А зрители поймут твои действия, поверят тебе, хотя и не услышат слов. В момент появления бояр ты, желая защитить сына, наверное, прежде всего постараешься заслонить собой колыбель.

Начиная глубже понимать и ярче представлять себе обстоятельства, в которых надо действовать по роли, пробуя выполнять подсказанные руководителем действия, ученица постепенно все более правдиво и искренно «живет» в роли, вызывая одобрение присутствующих на репетиции товарищей.

Много приходилось работать с учениками над словом, особенно с исполнителями ролей Гвидона, Царевны Лебеди, корабелыциков, на долю которых приходилось по нескольку страниц текста.

Типичный недостаток, особенно у мужского состава исполнителей, - торопливость. На первых репетициях многие из них заботились только о том, чтобы как можно скорее «отговорить» текст роли. Приходилось не раз останавливать учеников, добиваться, чтобы они, прежде всего, хорошо поняли смысл произносимых слов, знали - зачем они их говорят и произносили их не «в воздух», не «в потолок», а обращаясь к партнеру.

Придавая большое значение словам старшего корабельщика, в рассказе которого так красочно и поэтично нарисован Пушкиным образ Царевны Лебеди, мы уделили работе над этим текстом особое внимание. Перед исполнителем роли старшего корабельщика была поставлена такая задача: вызвать к своему рассказу настоящий интерес как у всех участников данной сцены, так и у зрителей, заставить всех по-настоящему слушать себя и ярко представлять ту чудесную картину, о которой он говорит.

- Тебе надо своим рассказом, - говорил я Юре Гелетину, игравшему старшего корабельщика, - заинтересовать, увлечь окружающих, своими действиями подготовить действия царя Салтана, следующие после того, как он, выслушав твой рассказ, грозно произнесет: «Что я? царь или дитя?» Подумай, как ты должен рассказать о Царевне Лебеди, чтобы вызвать повышенный интерес у такого добродушного, простоватого и доверчивого царя, который, пожалуй, единственный раз на протяжении всей сказки произносит свои слова решительно и с достоинством. Послушай, какая чудесная характеристика дана Царевне Лебеди в сказке:

Днем свет божий затмевает.

Ночью землю освещает;

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит.

Все это надо так живо описать словом, жестом, чтобы дух заняло у бояр, ткачихи, поварихи, у зрителей, а главное - у царя Салтана.

Выполнить это ученику помогал подсказ конкретной задачи: с первых же слов заинтриговать слушателей, подготовить их к тому, что их ждет , очень интересный рассказ. Для этого, прежде всего, нельзя торопиться; наоборот, было бы даже хорошо после слов: «А у князя...» сделать маленькую паузу, чтобы «помучить» слушателей, разжечь их любопытство, а затем произнести последующие слова, чтобы все поняли - корабельщик увидел у князя действительно что-то необыкновенное, настоящее чудо. Чтобы заинтересовать слушателей, ученику надо было самому очень хорошо представлять то, о чем он должен рассказывать.

Стараясь вызвать у него яркие представления, мы снова и снова перечитывали на репетициях пушкинские строки о Царевне Лебеди, помогая ученику пристальнее «вглядеться» в картину, нарисованную великим поэтом, лучше вслушаться в ритм стиха.

Здесь уместно сказать, что не только в работе с «корабельщиком», но и с другими исполнителями «Сказки» мы стремились помочь детям глубже, полнее и эмоциональнее почувствовать, а потом донести до слушателей музыку пушкинского стиха.

Работа, аналогичная только что описанной, велась и с исполнителями других ролей. Некоторые из них, например - Слава Чичерин (Салтан), Таня Доценко и Таня Семагина (царицы), исполнительницы ролей ткачихи, поварихи и сватьи, как-то сразу почувствовали характеры своих персонажей. Так, Славе Чичерину почти с первых же репетиций удалось передать характерные черты пушкинского Салтана - его добродушие, простоватость, чрезмерную доверчивость. Ткачиха, повариха и сватья тоже быстро уловили общие для этих персонажей черты: зависть и злобу, выражающиеся в активном стремлении очернить, оклеветать царицу, всячески помешать доверчивому царю узнать правду. Чем дольше они репетировали, тем выразительнее и правдивее действовали в образе, тем больше новых красок и деталей появлялось в их игре. Так, Нина Кащеева, игравшая роль Бабарихи, на одной из репетиций, с усмешкой произнося свои слова:

Кто нас этим удивит?

Люди из моря выходят

И себе дозором бродят!

Правду бают или лгут,

Дива я не вижу тут, -

неожиданно подкрепила их новым ярким жестом: скрестила руки на груди и как-то вся слегка передернулась. В этом движении злость Бабарихи на рассказчика, ее желание высмеять его в глазах царя и бояр проступили так явственно, что присутствовавшие на репетиции даже ахнули от удовольствия.

Когда роль давалась исполнителю легко, я почти ничего в ней не менял, а только старался подсказать ученику, как ему развить и углубить то, что он сам нашел, что в большей степени отвечает его индивидуальности.

Чем больше мы работали, тем больше творчества и инициативы проявляли сами исполнители. На занятиях мы совместно обдумывали каждую деталь спектакля. Конечно, далеко не со всеми предложениями можно было согласиться. Но в тех случаях, когда я не был с ними согласен, я всегда старался как можно нагляднее объяснить ученикам, в чем они неправы.

На одной из репетиций возник горячий спор. Репетировалась четвертая картина.

Пустынный берег моря.

Мать с младенцем спасена;

Землю чувствует она.

Но из бочки кто их вынет?

Бог неужто их покинет?

Сын на ножки поднялся,

В дно головкой уперся.

Понатужился немножко:

«Как бы здесь на двор окошко,

Нам проделать?» - молвил он,

Вышиб дно и вышел вон.

Мать и сын теперь на воле...-

По сценарию после слов чтеца «вышел вон» должен открыться занавес и бочка, видимая наполовину, вдруг покачнется, затем совсем вытолкнется на сцену и вслед за этим появятся сын и мать. Таким образом должно создаться впечатление, что мать и сын вышли из бочки за сценой, откуда они и появляются перед зрителями.

Но этого никак не хотят принять юные артисты.

- Как было бы хорошо,- говорит один из «Гвидонов»,- если бы мы вылезли прямо из бочки. Вот было бы интересно! А то что получается? Никто и не видит, как мы вышли из нее. Как здорово получилось бы! Совершенно натурально.

Сбоку стоит «царица-мать» и выжидательно молчит.

- Ну, хорошо! - говорю я. - Давай попробуем. Начинай! А мы посмотрим, что получится. Ребята, прошу внимания! Все принимаем участие в обсуждении этой сцены, - обращаюсь я к присутствующим.

И тут произошло то, что я предвидел.

С появлением из бочки Гвидона, который полз на четвереньках, в зале поднимается общий смех. Но я настаиваю: «Тащи и матушку». Однако теперь уже матушка-царица решительно не желает лезть ни в бочку, ни из бочки, да еще на виду у зрителей. «Да ты лезь, лезь, Танюша», - не без иронии говорю я, и снова раздается смех. Гвидон сконфужен.

- Так вот, - говорю я, - получилось хотя и «натурально», по плохо, некрасиво. Вообразите, что будет со зрителями. Какая у них будет реакция, если вы все встретили это смехом. А при вашем появлении смеха в публике быть не должно. Ведь вы страдали безвинно, оклеветаны, все сочувствие зрителя должно быть на вашей стороне, а тут - смех! Не годится. Все то, что мы сейчас с вами видели на сцене, может быть, и очень натурально, но не показывает правдиво жизнь, значит, нехудожественно, а поэтому недопустимо в нашей постановке. Предложение Вани, безусловно, вызвано его желанием не пропустить ни одной мелочи. Оказывается, не все мелочи бывает полезно показывать, да еще с фотографической точностью. Все это неглубоко, нехудожественно и, главное, не достигает своей цели и даже вредит, как вы видели. Ну как, Ванюша, убедился? Так вот, на том же основании я не хочу ставить ту пластинку, которая вам так нравится. Правда, на ней очень хорошо записан плач маленького ребенка и, как будто, очень заманчиво дать этот плач в тот момент, когда прозвучат слова чтеца: «Сына бог им дал в аршин». Но это будет также «натурально» и также неуместно - этот плач будет отвлекать зрителей от самого главного, существенного ( На втором представлении «Сказки» мы ради эксперимента включили пластинку с записью плача ребенка, и, конечно, это вызвало в зрительном зале смех, чуть было не нарушивший ход картины). Реалистическое искусство отрицает натурализм. Оно ищет наиболее выразительных художественных средств для передачи правды жизни.

Подобные беседы мы не раз вели с учениками, всегда стараясь найти для них конкретный повод в нашей общей работе.

В этой постановке, как и в ряде других тематических вечеров, проведенных нами, большое место занимали массовые сцены. Приступая к работе над ними, я вполне отдавал себе отчет в том, какие нелегкие задачи предстоит здесь разрешить педагогам и коллективу учащихся. Раскрыть содержание и идейный смысл таких сцен можно только при условии хорошей и правильной организации действий и взаимодействий всей массы их исполнителей.

У большинства участников массовых сцен, как правило, мало слов, но они должны на протяжении всей сцены действовать активно. Каждый должен жить и действовать в соответствии с характером, индивидуальными особенностями и намерениями того лица, которое он изображает, и при этом согласовать свое поведение с действиями всех остальных участников сцены.

Многие учащиеся впервые выступали в качестве «актеров». Вот почему и недостатки, которые вообще характерны для подростков, впервые попадающих на сценическую площадку, проявлялись особенно заметно именно при работе над массовыми сценами. На преодоление этих недостатков - физической скованности, стремления как можно быстрее отговорить слова роли, безучастности к происходящему на сцене в те моменты, когда свои слова сказаны, и т. д. - мы прежде всего и направили наши усилия.

Сцена с корабельщиками повторяется в спектакле несколько раз. В ней занято много исполнителей: царь Салтан, повариха, ткачиха, сватья баба Бабариха, бояре и четверо корабельщиков. Как уже было сказано, много пришлось поработать над тем, чтобы исполнитель роли старшего корабельщика понятно, выразительно и увлеченно вел свой рассказ, стараясь заинтересовать им своих слушателей.

Но этим нельзя было ограничиться. Надо было яснее показать индивидуальные особенности представителей групп бояр, корабельщиков и других, отчетливее выявить их взаимоотношения.

Людмила Александровна Добиаш обратилась к мальчикам, игравшим корабельщиков:

- Вот вы и сами заметили, что все говорите свой текст на один лад; вы и стоите одинаково - в профиль к публике, и кланяетесь на один манер. Как есть - дьяки в церкви! А все это от того, что не подумали хорошо о самом важном - кого вы изображаете. А ведь корабельщики - разные люди: один из них постарше, он больше видел, больше знает себе цену; другой -- помоложе. И, конечно, каждый будет докладывать царю и держать себя так, как это соответствует его возрасту и характеру. Здесь каждому из вас есть над чем подумать, пофантазировать. При всем этом, в ваших разговорах с царем, во всем вашем поведении должна быть определенная согласованность. Все вы занимаетесь одним делом - вы корабельщики, народ толковый, бывалый, поворотливый. Этими качествами вы обладаете все, только у одного они проявляются больше, у другого - меньше. Поэтому и в царских палатах вы должны вести разговор легко, в движениях быть свободными - вас приучило к этому ваше постоянное занятие. А вы стоите с каменными лицами, неподвижно, будто к полу приросли. И вот еще что: вы же народ вольный, независимый. Зачем же, разговаривая с царем, вы все время кланяетесь ему? Поклонитесь, когда его приветствуете, и хватит. Ну, еще в конце, на прощание, можете разок поклониться.

- И у бояр,- продолжала Людмила Александровна, обращаясь к другой группе исполнителей, - тоже должен быть свой облик, свои особенности в поведении, отличающие их от корабельщиков. Бояре - люди подневольные, зависимые, но в то же время чванливые. Поэтому вам и действовать надо соответственно - сдержанно, неторопливо, но с оглядкой при разговоре с царем, и чинно, важно, надменно - с гостями.

Вчитываясь и вслушиваясь в текст, добиваясь правдивого сценического поведения, исполнители и сами приложили немало усилий, выясняя характерные черты того или иного образа, его характер, внешний вид, жесты, весь рисунок роли. Как-то один из исполнителей роли Салтана сказал мне: - Я долго думал, как мне лучше, правильнее держать себя в начале спектакля. Я говорил:

... будь царица

И роди богатыря

Мне к исходу сентября,

А затем обращался к ее сестрам:

При словах:

Вы ж, голубушки-сестрицы...

Будь одна из вас ткачиха,

А другая повариха, -

я уходил, ведя за руку будущую царицу. Но так, по-моему, нехорошо. Я предлагаю делать это вот как: я скажу свои слова будущей царице, возьму ее за руку, и все мое внимание будет к ней одной. И только отойдя вместе с нею на некоторое расстояние, я спохвачусь, обернусь и отдам свой приказ сестрицам.

В другой раз Юля Быховская внесла такие поправки к игре ткачихи, поварихи и сватьи:

- Мы все трое похожи по характеру и все - порядочные дряни, но у нас должно быть различие во всем - в голосе, в ритме, в движениях и жестах. Мы с Элей более молодые и особенно активны в своей злобе и зависти к сестре. Поэтому мы будем держать быстрый темп в наших диалогах. А твоя сватья, Нина, по возрасту гораздо старше нас и менее активна в своих кознях. По-моему, она должна говорить медленнее, не спеша, знаешь, как говорят деревенские женщины.

Идет репетиция 4-й картины - большая массовая сцена встречи Гвидона и царицы с народом:

Все их громко величают

И царевича венчают

Княжей шапкой, и главой

Возглашают над собой.

У Пушкина дан только описательный текст, без диалогов. Как при этих условиях показать участие в торжестве большой толпы народа? Разрешением этой сложной задачи я занимался еще при составлении сценария, в котором часть описательного текста передал действующим лицам. Но при практическом осуществлении этой сцены встретились дополнительные трудности. Опять пришлось бороться со стремлением учащихся поскорее «проговорить» слова роли. Понадобилось разъяснить значение и характер величания «Слава Гвидону», которое троекратно повторяет парод.

- Этими словами, - говорили мы, - народ искренно, от души выражает свои чувства Гвидону. Вместе с тем величание - это определенный обряд, который совершается торжественно. Разве же можно в этой сцене спешить?

Для того чтобы получилось впечатление живой толпы, чтобы исполнители не стояли «истуканами», надо всех занять определенным делом, соответствующим картине, изображаемой на сцене. Чтобы помочь ученикам, мы четко распределили действия между всеми участниками сцены. Так, все участники сцены - бояре и народ - троекратно славят Гвидона и царицу, кланяясь при этом по русскому обычаю в пояс. Затем выделили тех, кто поднесет Гвидону хлеб-соль и княжескую шапку. После этого репетируем общее торжественное шествие. Для того чтобы добиться должной слаженности, торжественности звучания и соответствующего ритма картины, приходится репетировать ее сначала по частям с отдельными группами, а затем несколько раз проходить целиком.

Если в итоге совместной работы режиссеров и исполнителей мы в этой картине добились желаемых результатов, то в другом эпизоде - при ловле «распроклятой мошки», повторяющейся несколько раз по ходу действия, - нас постигла неудача. Пришлось изменить первоначальный замысел. Оказалось, что там, где действительно нужны поспешность и суетливость, наши артисты не могут их воспроизвести с необходимой для сцены четкостью движений - не хватает актерской техники.

По замыслу предполагалось после крика жертвы, укушенной «мошкой», одному из участников сцены выкрикивать:

«Лови!», другому - «Держи!», третьему - «Да дави его, дави!», четвертому - «Распроклятая ты мошка!»

Но как только задавался быстрый темп, так четкость и последовательность движений и слов моментально терялись. Поэтому, к общему огорчению, после нескольких бесплодных попыток пришлось сцену упростить - стали ловить «мошку», одновременно выкрикивая свои реплики.

Большой, чисто технической отделки потребовала сцена второго «чуда» - появления из воды Черномора с 33 богатырями. Сцена очень короткая: богатыри появляются, ведущий их «дядька Черномор» говорит: «Лебедь нас к тебе послала...», и после слов: «Тяжек воздух нам земли» - «богатыри» спокойно, размеренным шагом уходят обратно в «море». Казалось бы, что тут трудного: выйти из «моря», постоять, сказать несколько слов и снова уйти в «море»? Однако эта сцена удалась нам не сразу. Впечатления «чуда» можно было достигнуть только при условии большой слаженности и ритмичности движений всех тридцати четырех исполнителей. Поэтому данная картина требовала использования ряда специальных технических приспособлений, которыми исполнители должны были хорошо овладеть.

Вначале «богатыри», прячась за «бережок», на котором написан берег моря, стоят там невидимо для зрителей «на четырех лапах» (так в шутку сами участники этой сцены назвали свое положение). «Богатыри» стоят тесно один за другим, держа в правой руке копье. В этом положении они находятся перед своим выходом из «моря» в ожидании сигнала режиссера. «Раз, два, три!» - слышат они, и со счетом «три» первый богатырь, отрываясь руками от пола, начинает выпрямлять свой корпус, двигаясь вперед сначала на предельна согнутых ногах, затем, постепенно разгибая их, поднимается вверх. Вследствие одновременного движения вперед и вверх у зрителей создается впечатление, что фигура не поднимается из-под воды, а выходит из нее. Это же движение, но в обратном порядке делается и при уходе: зайдя за «бережок», они начинают сгибать колени, приседая все более и двигаясь вперед, а достигнув определенной точки, опускаются на четвереньки и так продолжают двигаться, пока не окажутся далеко за кулисами, откуда зритель их уже не увидит. Много хлопот «богатырям» доставило нахождение той точки, где надо начинать подъем и опускание. Кроме того, эта точка должна быть для всех одной, иначе не получится должного эффекта: если после команды «раз, два, три!» первые «богатыри» пойдут хорошо, точно в условленном месте начиная подъем, а какой-нибудь четвертый или пятый начнет подниматься раньше намеченного пункта или вдруг поднимете» сразу, не выполнив четко и последовательно необходимых, движений, - все рушится.

Дело значительно продвинулось вперед после того, как мы 'несколько раз предложили одной части «богатырей» тренироваться, а остальным - смотреть на них, изучая технику исполнения, после чего тренирующиеся и зрители менялись местами. В результате упорной работы эта картина впоследствии производила большое впечатление и на каждом спектакле вызывала бурные аплодисменты зрителей.

Самой сложной и ответственной частью всей постановки являлась заключительная 19-я картина. Здесь на сцене оказываются все персонажи «Сказки»: Гвидон, Царевна Лебедь, Салтан, царица, корабельщики, бояре, ткачиха, повариха, сватья, богатыри, народ и даже белка. И опять та же трудность - надо помочь «артистам», не имеющим слов, найти правдивые действия, мимику, жесты.

Некоторым исполнителям мы предложили самостоятельно придумать для себя слова, соответствующие содержанию сцены и характеру роли, чтобы во время действия тихонько обменяться ими с партнерами. Другим были подсказаны возможные действия.

- Вот по сцене проносят «чудо-белку», - говорили мы, обращаясь к участникам сцены. - А вы - ткачиха, повариха и Бабариха, - почему бы вам не полюбопытствовать, не рассмотреть ее поближе, не переброситься между собой какими-то словами и не покрутиться вокруг нее? А потом представьте, что должны были испытать клеветницы, узнав в царице жертву своих козней. Пока будет проходить встреча Салтана с царицей, вам надо отвлечь внимание зрителей на себя. Подумайте и над тем, как вы будете себя вести, когда царь простит вас.

- И вы, корабельщики и бояре, - продолжали мы, - тоже активнее действуйте. Кто из вас еще не видел белки - пусть подивится ей. А корабельщики, видавшие это «чудо» раньше, пусть показывают его боярам. У вас будет занятие и вам будет легче вести себя на сцене, а от этого и вся картина получится живее и интереснее.

- Тебе, Гвидон, - говорила Людмила Александровна, - надо быть деятельнее: ведь ты здесь хозяин. После всего, что увидят твои гости, надо пригласить их всех к столу на пир. Ударь в ладони, чтобы подать знак слугам. Слуги же должны получше выполнить свою роль - подать на стол блюда с яствами. Поэтому надо нести блюда из-за кулис быстро, но аккуратно, ловко ставить их на стол и так же быстро уходить за новыми блюдами. Ждать и мешкать некогда - шутка ли накормить и напоить столько гостей! В этой картине ни в коем случае нельзя допустить вялости или какого-нибудь спада действия. Наоборот, ритм картины должен все время нарастать. И слуги своими быстрыми, уверенными движениями должны усиливать динамику действия. Как вертящееся колесо, все в этой картине должно следовать одно за другим. Общий ритм особенно усилит танец скоморохов, которые не выйдут на сцену, а выкатятся кувырком. И за столом тоже не должно быть «истуканчиков»! Представьте себе, что вы находитесь в гостях или дома за большим праздничным столом, где один берет что-то со стола и передает своему соседу, другой наливает кубки, третий старается есть и пить аккуратно, чтобы не испачкать одежду, четвертый что-то рассказывает и т. д. Что еще можно делать за столом - придумайте сами, это не так уж трудно.

Работая над финалом постановки, наши «артисты» испытали большое творческое напряжение. Особая ритмичность и четкость, которых мы требовали, вначале испугали исполнителей. Но потом, поняв их необходимость, они работали с увлечением.

В этой картине нам удалось многое, особенно - появление белки в хрустальном домике, марш богатырей перед изумленными гостями, выход Царевны Лебеди навстречу царю Салтану и, наконец, напряженная и трогательная сцена встречи Салтана с царицей. Мы опасались, что плач Салтана при встрече с царицей может вызвать у зрителей смех. Кстати сказать, именно поэтому мы добивались, чтобы в этот момент внимание зрителей было обращено на ткачиху, повариху и сватью- Но ни в одном из спектаклей неправильной реакции зрителей не было благодаря удивительной искренности и простоте, с которыми проводил эту сцену Салтан - Славик Чичерин.

Очень хороших результатов добились в этой картине ткачиха, повариха и Бабариха. Стоя на самом краю сцены, прижавшись друг к другу, они как бы соображают, что же их ждет, и вдруг бросаются в разные стороны, прячась в толпе. Когда же бояре, отыскав, приводили их к Салтану, они бросались перед ним на колени и, лежа ниц, ждали его решения. Прощенные Салтаном, они медленно подымались и удалялись со сцены какие-то обмякшие, сгорбленные, с поникшими головами. Они добились в этой сцене правдивости и выразительности и производили большое впечатление. Они действовали здесь как одно лицо, чему помогла их общая совместная работа над своими ролями.

Над финалом мы работали вначале по частям. Добиваясь нужной слаженности и ритма, желая создать у учащихся представление о содержании, характере и развитии действия картины в целом, мы специально читали соответствующую часть сценария, потом работали над отдельными эпизодами с отдельными группами исполнителей, а затем соединяли все воедино и репетировали картину от начала до конца.

Большую роль в нашей постановке играл чтец, на долю которого приходилось исполнение значительной части текста «Сказки». Первое время мы занимались с ним отдельно, добиваясь выразительности, эпически размеренного ритма, дикционной четкости и чистоты в чтении. В результате его исполнение немало способствовало общему художественному впечатлению от спектакля.

Изготовление декораций, бутафории и реквизита

Постановка «Сказки о царе Салтане» требовала особого внимания к декорациям.

Прежде всего я познакомил бригаду «художников» с эскизами декораций, объяснив, чем я руководствовался при их написании.

Основой для создания эскизов служил, конечно, текст пушкинской сказки. Зачитывая отдельные отрывки из «Сказки», я показал ученикам, какой богатейший материал дает сам Пушкин для творческой фантазии художника.

При создании эскизов надо всегда учитывать общий идейный замысел спектакля. Возьмем, например, финал пушкинской сказки. Он является не просто развязкой, но и наиболее ярким выражением ее идеи - полного, радостного торжества добра и правды над силами зла. Действие сказки, развивающееся со все нарастающей силой, именно в финале достигает своей кульминации. Нарастание действия и его кульминация непременно должны найти свое выражение и в оформлении.

Объясняя все это ученикам, я показывал им эскизы и говорил:

- Вы видите по эскизам, что и первые картины предполагается оформить очень красочно и в них будет много интересного - картина звездной ночи с бочкой, плывущей по бушующему морю, рассвет и восход солнца над морем, превращение лебеди в Царевну Лебедь и др. Но, чтобы оформление помогло донести идею сказки, необходимо самую яркую и впечатляющую картину дать в конце. Поэтому-то над эскизом финальной картины мне пришлось особенно много подумать. И все-таки самая большая трудность еще впереди, и решить ее придется вам самим-осуществить практически то, что намечено в эскизе.

- Все оформление нашего спектакля, - говорил я ученикам,- должно быть ярко и стильно, сочно, но не крикливо, чтобы отдельные части не выпадали из общего целого ни по стилю, ни по колориту. Для того чтобы лучше почувствовать и передать в оформлении стиль сказки, вам надо познакомиться с русским народным орнаментом, с иллюстрациями, лучших русских художников к народным сказкам.

Здесь уместно отметить, что в каждой своей работе с детьми я всегда имел в виду задачи общеобразовательного и воспитательного характера и, в частности, всегда преследовал цели воспитания их художественного вкуса. Поэтому, работая над оформлением, мы давали нашим «художникам» задания - отыскивать образцы народного творчества.

В результате их поисков вскоре на наших занятиях появились альбомы с образцами народной резьбы по дереву, росписями хохломских мастеров, работами палешан, издания русских сказок с иллюстрациями художника И. Я. Билибина - знатока русского орнамента и др.

В оформлении нашего спектакля живописи принадлежало первое место.

Кроме нескольких задников, художники должны были написать и павильоны, изображающие палаты царя Салтана и дворец князя Гвидона, так как эти павильоны не строились, а создавались средствами живописи.

Большой актовый зал школы дает возможность «художниками развернуться во всю ширь. На полу разложены и почти готовые декорации и только что начатые. В стороне, у одной из стен, висит холст (мешковина), на котором написаны: на одной стороне - изба для трех девиц, а на другой - вид города для сцены с появлением чудо-белки. Посередине зала лежит большой «холст» (к сожалению, это не холст, а бумага). На нем будут написаны вид моря и часть острова с находящимся на нем городом - декорация к 19-й картине постановки. Три юных художника наносят линию за линией, беспрестанно поглядывая то на эскиз, то на его воспроизведение. Большая часть их товарищей, работающая над другими декорациями, бросив свои дела, находится тут же - этому «холсту» уделяется особое внимание. Все с интересом смотрят на работу рисующих, дают советы, делают замечания. Долго возились с определением высоты линии горизонта. Ее важно было установить так, чтобы у зрителей получалось впечатление, будто они видят панораму целого города. Наконец, решили сделать горизонт довольно высоким, так как в пейзаже это всегда создает впечатление панорамности и величественности, к чему мы и стремились.

Эта работа давала мне возможность показать своим ученикам искусство письма клеевыми красками, продемонстрировать им на деле все особенности этого материала, например, как эти краски, высыхая, меняют силу точа и т. п. С этими особенностями клеевой краски наши «художники» уже познакомились, когда расписывали два павильона - палаты царя Салтана и дворец князя Гвидона. Оба павильона имели в основном симметрично расположенный рисунок, что очень усложняло процесс его исполнения. Но с каким упоением ученики расписывали их, увлекаясь богатством красочных сочетаний! Десять художников, выполнявших эту работу, с законной гордостью показывали ее посторонним посетителям. А теперь предстояло писать пейзаж, что, конечно, еще ответственнее и интереснее.

Бутафорию и реквизит к предстоящей постановке делает другая группа учащихся. В бутафорской мастерской нет ничего настоящего, но здесь все делается «под настоящее». Изготовленные здесь предметы должны создавать для зрителя иллюзию подлинных, производить впечатление художественной законченности.

Бутафория, находясь на значительном расстоянии от зрителя, не будет видна ему во всех подробностях. Это дает возможность во многих случаях рельефную лепку на предметах заменять живописью. Поэтому в изготовлении бутафории художникам тоже принадлежит большая роль, хотя эта их роль здесь несколько иная, чем у тех, кто пишет декорации.

Чего только не делают в этой мастерской детские руки: утварь, подносы, кубки, копья, шлемы, братины, корабли флота царя Салтана, суда корабельщиков, бочку, трон, колыбель, гребешки для пряжи, секиры, подзорную трубу и т. д. А кругом по стенам висят эскизы, большое количество трафаретов, выкроек. Все это - результат кропотливых поисков и трудов молодых художников-бутафоров.

В этой мастерской в процессе работы проявляются творческое воображение и изобретательские способности детей: ведь надо все время придумывать, как и из чего сделать ту или иную вещь. Дети предлагают всевозможные материалы для изготовления декоративных изделий, приносят в мастерскую обрезки картона и цветной бумаги, краски, цветные лаки, нитки, целлофан и т. д. и пускают все это в дело.

Поддерживая инициативу детей, я вместе с тем стремлюсь на практике познакомить их с конкретными свойствами того или иного материала и с наиболее интересными и целесообразными способами его использования.

«Серебряный» кубок делают из картона; обклеивают его фольгой или красят серебряной краской. Из станиоля и цветной фольги, скатанных в виде шариков, создают «драгоценные камни», которыми украшают кубки и другие предметы. Елочные украшения в виде бус и всевозможных мелких стекляшек увеличивают ассортимент «драгоценностей», с успехом применяемых ребятами-бутафорами для тех же целей.

Серебряный и золотой порошок, разведенный на спиртовом лаке или просто на столярном клее - основной материал, который мы применяем для того, чтобы создать впечатление золота и серебра. Эти две краски очень любят художники-бутафоры.

Вот на столе стоят поставленные в ряд шлемы. Их только что окрасил серебряной краской Андрей Мамекин, ученик V класса. Но один шлем окрашен в золотую краску. Он предназначается для дядьки Черномора, имеющего золотое вооружение в отличие от других богатырей.

В углу мастерской стоят, поблескивая «металлом», готовые секиры, копья.

«Каравай» вылепили из папье-маше, окрасили в коричневато-желтые тона и покрыли раствором столярного клея, который, высыхая, создает впечатление блестящей поверхности – «подрумяненной» хлебной корочки. Каравай сделан так искусно, что многие ребята обманываются, принимая его за настоящий. Это доставляет большое удовольствие авторам.

Подносы выпиливаются из фанеры, покрываются серебряной краской и отделываются по краю позолоченным или посеребренным «канатом», сделанным из картона.

«Яблоки» и «груши» для пиршества в последней картине делаются из обрезков чулок, в которые туго набивается вата или кусочки тряпья. Затем они раскрашиваются в соответствующие цвета.

Бутафоры работают в тесном контакте с нашими «плотниками» и «конструкторами», которые подготовляют для окончательной отделки в бутафорской мастерской различные детали декораций, конструкции и другие вещи: трон, корабли, лавку, лежанку и т. п.

Основной материал - фанера и рейки. Широко применяются аппликации и «приставки» из той же фанеры. Об аппликации понадобилось поговорить с учениками специально. Я объяснил им, что само слово «аппликация» произошло от французского «аррliquег», что значит «накладывать», «приставлять».

В оформлении школьного спектакля применение аппликаций весьма удобно, так как дает возможность видоизменять один и тот же предмет до неузнаваемости с помощью замены одной-двух деталей, прикрепленных к этому предмету по принципу аппликации.

Этот принцип мы применили, например, при изготовлении трона. Нам были нужны два трона - для палат Салтана и дворца Гвидона. Однако мы сообща решили сделать один, но так, чтобы его можно было быстро видоизменить как по цвету, так и по рисунку. Для этого мы заготовили два варианта приставных спинок и боков (см. табл. «Д», 29), которые легко было менять.

Не только трон, но и другие предметы, находящиеся на сцене, мы использовали в разных качествах, иногда самым неожиданным образом.

Из «бережка», который во многих картинах является одной из основных частей декорации, в последней картине делается стол. На его тыльной стороне на петлях висит рама, покрытая фанерой. Это - крышка стола. К ней на петлях примонтированы ножки, имеющие вид прямоугольной рамы и помещающиеся под крышкой. Достаточно нескольких движений рабочих сцены - и из «бережка» получается стол: поднимается рама - крышка стола, из-под неё тут же выпадают ножки, и стол готов (см. табл. «В», 15). Мешковина, прикрепленная к краю рамы (табл. «В»,15 с), перебрасывается вперед - и готова скатерть. Обе стороны этой мешковины «играют»: одна сторона, расписанная орнаментом в русском стиле, служит скатертью, другая, некрашеная, чистая ткань, закрывает в 1 и 10-й картинах «бережок», на котором нарисован берег моря.

Для изображения, моря и некоторых световых эффектов был построен особый, довольно длинный станок. На нашей небольшой сцене он занимал много места, а убрать его в случае необходимости было бы не так просто. Мы решили использовать этот станок, опрокидывая его набок, в качестве длинной скамьи.

Другие скамьи, необходимые по ходу действия, были оформлены так, что в одном положении (углом на зрителя) они имели один рисунок по обеим видимым сторонам, а повернутые к зрителю противоположным углом - другой рисунок. Таким образом, каждая скамья имела Два варианта, а с прилаженной к ней снимающейся спинкой создается третий вариант (см. табл. «Д», 27). Кроме того, одна из этих скамей с помощью быстро прилаживаемого полога во 2-й картине служила кроватью царицы (см. табл. «Д», 30).

Два камня, нарисованные на фанере, повернутые обратной стороной, оказываются кустами (см. табл. «Г», 31) для 10-й картины (появление белки).

У стены стоят предметы, которые должны двигаться по полу сцены во время спектакля. Это корабли (см. табл. «В», 11), бочка (см. табл. «Г», 11). Вырезанные из фанеры и прикрепленные к тонким палочкам, они своим основанием имеют толстую дощечку, легко скользящую по паркетному полу сцены. Двигаться они будут за марлей, изображающей море (табл. «А», 11). Чтобы через марлю не была видно палочек, к которым прикреплены эти предметы, от них вниз свисает прикрывающий палочки кусочек голубой марли (см. табл. «б», 11 л). При движении предмет, укрепленный на тонкой палочке, слегка покачивается, что создает впечатление плывущих по волнам корабля или бочки.

Пень для белки в 10-й картине был сделан с помощью каркаса из реек и фанеры, обтянутых мешковиной. Мешковина, уложенная складками и местами подкрашенная, издали выглядит, как кора дерева.

«Хрустальный» домик для той же белки в финальной картине был изготовлен из целлофана и фанеры. Тонкий, прозрачный, слегка сжатый целлофан, смонтированный на проволоке, преломляя свет, создает впечатление стекла (см. табл. «Д», 26). Домик укреплен на фанерном ящике без дна, сделанном по форме и рисунку в виде старинного ларца. В ящике помещается исполнитель, управляющий движениями белки. Ноги его закрыты свисающими от низа ларца яркими цветными лентами.

Большая изобретательность требовалась от наших «конструкторов», особенно в оформлении «чудес». В их мастерской шумно, в ней много стружек, опилок, обрезков картона, бумаги, всевозможных запахов - лака, клея, красок. Здесь всегда людно. Может быть, такое впечатление создается от того, что она очень мала. Тут бывают и серьезные неприятности. Вот «бутафоры» так сварили столярный клей, что он пригорел. Весь верхний коридор школы наполнился дымом. Виновники стоят, понурив голову, и не знают, что делать: и клей сожгли, и от своих товарищей наслушались «приятных» эпитетов. А те, невзирая на чад, не прекращают своей работы. О них, поистине, можно сказать, что и дымом не выкурить их из этой мастерской. Эту комнату больше всего любят мальчики: в ней так много заманчивого! В ней можно найти то, к чему стремится горячая детская натура, полная фантазии и творческих мыслей.

Уже второй раз после звонка, возвещающего об окончании очередного урока, раздается стук в дверь. Это рвутся ученики, желающие поглядеть на то, что здесь делается. Однако сюда впускаются не все, дверь открывается только по условному стуку, иначе вместе с нужным человеком десятка два ребят попытаются втиснуться в мастерскую.

После одного из таких очередных стуков в комнату не вошел, а просто влетел ученик IX класса Алик Рабинович и вдруг спросил:

- Ну что, ребята, вертится голова?

Четыре человека (бутафоры и декораторы) переглянулись, молчат. Алик смотрит на них с явным, но немым вопросом: «Вышло, мол, у вас тут что-нибудь или нет?» В это время Саша Климов нагнулся, незаметно потянул за нужную проволочку, и вдруг голова макета лебедя начала двигаться вверх и вниз.

- Вот здорово! - от удовольствия Алик даже смутился и покраснел.

Звонок настойчиво приглашал на следующий урок. Убегая, Алик уже далеко от двери мастерской кричит:

- После пятого урока будем делать крылья! Я приду! Макет лебедя привлекает внимание многих, его конструкцией интересуются все.

Нам необходимо было иметь такую конструкцию макета, которая позволяла бы воспроизвести чудо, описанное в сказке, - в одно мгновение лебедь должен исчезнуть, а на его месте должна оказаться Царевна Лебедь. Кроме того, «лебедь» должен делать хотя бы ограниченные движения - двигать головой, взмахивать крыльями, поворачиваться на 180° и «уплывать» за кулисы.

Над конструкцией этого макета трудились не только ребята, но и учителя школы - математик и два физкультурника. Пробы следовали одна за другой, но должного эффекта никак не получалось.

Много прошло времени, прежде чем мы совершенно неожиданно решили эту задачу. Нанизывая как-то на проволоку металлические кольца, предназначенные для занавеса, я упустил одно кольцо, соскользнувшее с проволоки. Это подсказало мне нужную идею макета: штифт и соскальзывающее с «его кольцо вполне могут стать основой конструкции!

Макет лебедя состоял из двух частей: головы и хвоста. Голова, грудь и крылья соединялись с хвостом веревкой, прикрепленной одним концом к груди лебедя. На другом конце веревки было привязано металлическое кольцо, набрасывающееся на штифт, укрепленный на хвосте. К этому же кольцу привязывалась еще одна веревочка, другим своим концом прикрепленная к крыльям, складывающимся по принципу метра, употребляемого столярами. Сложенные крылья прикрывали систему крепления.

Ученица, играющая роль Царевны Лебеди, прячась за «бережком» и макетом лебедя, бралась левой рукой за концы крыльев и со словами: «Ведь царевна эта - я», начинала поднимать их вверх, одновременно поднимаясь и сама. Прикрытая крыльями макета, она была не видна зрителю.

Веревочка, идущая от крыльев к кольцу, вследствие подъема крыльев натягивалась. Кольцо сдергивалось со штифта, и происходило то, чего мы так долго добивались: описывая окружность, голова, грудь и крылья отлетали влево, скрываясь за бережком, а хвост - вправо (табл. «В», 12). На том же. месте, где был макет, зрители видели улыбающуюся Царевну Лебедь. Эффект получался удивительный. Проверили много раз, трясли макет на сброс кольца, немного поднимали крылья. И все неизменно оказывалось в порядке. Эта система крепления и конструкция макета в полной мере себя оправдали на всех спектаклях.

Макет сделали из фанеры, обтянули белой материей и отделали ватой, которая совершенно неожиданно для нас дала дополнительный эффект: в момент «превращения» она отлетала кусками, что создавало иллюзию разлетающихся перьев. Голова макета лебедя, как уже говорилось, в необходимые моменты двигалась вниз и вверх.

Придавая особое значение этому макету, мы поручили управлять им определенному ученику. Ему же было поручено управление и другим «чудом» - белкой, которая была сшита по принципу мягкой куклы типа Петрушки, надевалась на кисть руки и пальцами приводилась в движение.

В тесном контакте с «бутафорами» и «конструкторами» работала столярная бригада.

В основу конструкции декораций, позволяющей производить быструю смену картин, нами был положен принцип щитов-ширм (см. табл. «Е»). Всего их шесть. Три из них находятся по одну сторону сцены, а остальные три - по другую. Каждые три щита соединены между собой петлями, причем первый из них одним своим краем крепится к полу, а противоположным верхним краем прикрепляется к рейкам, специально для этого установленным в верхней части сцены. Гвозди, которыми эти щиты прикреплены, являются осью, вокруг которой все три щита, сложенные вместе, могут описать окружность, чем мы пользовались при установке декораций последней картины. Остальные два щита свободно вращаются на петлях, напоминая открывающиеся листы книги. Открытые друг другу навстречу с одной стороны сцены слева направо, а с другой - справа налево, эти щиты сомкнутся посередине сцены, образуя сплошную стену, на которой написана декорация, изображающая палаты царя Салтана. Открыв таким же образом еще по одному щиту, вы увидите новую декорацию - дворец князя Гвидона. Вернув щиты в их первоначальное положение, мы раскрываем свободную середину сцены, равную ширине двух щитов. Эту середину заполняет 'полотно с нарисованным задником - избой, частью города или видом моря.

Между прочим, создавая конструкцию щитов, мы и не подозревали, какую огромную пользу они смогут нам принести в наших будущих постановках. Имея их как основу, на школьной сцене можно ставить что угодно и, главное, довольно быстро производить смену декораций.

Поскольку щиты являются жесткой конструкцией, к ним легко можно прикрепить бумагу или полотно, делать приставки дополнительных щитов с «дверью», «окном» или «аркой», «колоннадой», «занавесью» и т. п. Для их установки на сцене не требуется угольников, поддерживающих декорации, крепление которых всегда сопровождается стуком на сцене.

В связи с изготовлением необходимых нам щитов произошло событие, показавшее, как активность учащихся, направленная на нужное дело, находит поддержку и сочувствие даже у людей, не имеющих прямого отношения к школе и ее воспитательной работе.

На очередных репетициях появились уже первые декорации, но у них еще несовершенный вид. Это - рамы, сделанные из реек, высотой в три метра и шириной в полтора. Бригада столяров из пяти человек сделала их тщательно и -добротно, но они порядочное время простояли на сцене в незаконченном виде из-за отсутствия фанеры. Мы уже прикидывали, как попытаться обойтись без фанеры, как вдруг фанера и рейки появились в школе и попали в нашу мастерскую. Вот как это произошло.

В одно из воскресений февраля месяца проводились выборы депутатов в Верховный Совет Союза ССР. Здесь, в школе, они и проходили. В понедельник - санитарный день: снуют рабочие, вынося мебель, наводят порядок уборщицы, готовя школу к завтрашнему дню - к занятиям. Внизу, у выходной двери несколько человек ребят - «рабочих» и «бутафоров»- уже в который раз спрашивают то у меня, то у завхоза школы Зинаиды Васильевны:

- Ну что, оставляют или нет? - а сами с беспокойством посматривают, как рабочие выносят из школы фанеру и рейки и все это кладут прямо на землю в снег... Вот-вот подойдет машина и увезет их.- Вы попросите получше или разрешите, мы сами попросим,- говорят ребята.- Где тут начальник, кого тут попросить?

На счастье, начальник тут как тут.

- Оставьте нам фанеру и рейки, из которых вы делали кабины для голосования. Нам очень нужно. Мы ставим большой спектакль, и для декораций у нас нет фанеры, а без нее мы никак не можем их построить, - в один голос просят ученики «начальника». - Кроме того, ведь вы наши шефы, - продолжают они,- и если вы не дадите, то просить нам больше не у кого, у нас сорвется постановка спектакля.

- И нас, конечно, не сможете пригласить на спектакль? - говорит «начальник».

Просьбы увенчались успехом. Ребята обрадованно благодарили доброго «начальника», говоря на прощанье:

- А на спектакль мы вас обязательно пригласим и покажем вам, куда пойдут все эти фанерки и рейки.

Наскучавшиеся в безделье столяры и бутафоры с жаром принялись за работу.

Весело и оживленно стало в зрительном зале: на полу расположены щиты, каждый из них покрывается фанерой с двух сторон. Две бригады плотников соревнуются: кто скорее и лучше выполнит работу. Судьей своих дел выбрали дедушку Василия Васильевича Мельникова - школьного плотника. Слушая его указания и замечания, ребята трудятся с большим старанием: со всех сторон осматривают свою работу, подстрагивают, подравнивая фанеру, вбивают гвозди в фанеру и рейки, а дедушка Василий Васильевич поучает:

- Ребятки, смотрите, не оставляйте незагнутого гвоздя, а то могут быть большие неприятности - прежде всего вам, а затем и рабочим сцены, которые будут хватать впопыхах ваши декорации. Смотрите, на вашей совести будет, если кто-нибудь разорвет незагнутым концом гвоздя себе кожу на руках. Все надо делать с толком и добротно, чтобы никому не было от вашей работы изъяну.

И, слушая дедушку, ребята в который раз пробегают молотком по обратной стороне щита .в тех местах, где гвозди прошли насквозь.

Дедушку Василия Васильевича ребята очень любят. Ласково звучит его голос, когда он говорит какому-нибудь шалуну:

- Не балуй, займись делом! Не теряй времени!

Он учил бережно и по-хозяйски относиться ко всем вещам:

- Добро надо беречь! - говорил он.- Ты что бросил гвоздь?

- Он кривой!

- Так выпрями его и примени в дело, а то вишь как расшвырялся!

«Работая под его началом» (как он привык сам выражаться), детям некогда было заниматься шалостями.

Немало веселых минут доставила ребятам постройка станка (см. табл. «Г»), который должен был обеспечить эффект бурлящего моря и тихой воды. Всех разбирало нетерпение: как же будет все это выглядеть? А всякого вновь вошедшего а зал и интересующегося станком спрашивают:

- Ну, как наш станок?

Тот, пытливо разглядывая и ничего не понимая, начинает делать всякие предположения:

- Какие-то колеса, планки! Похоже на какую-то молотилку.

Общий смех прерывает его рассуждения.

- Да не молотилка, а море, - говорит один из «рабочих». Растерянный и сконфуженный зритель опять чешет затылок. А разобравшись, в чем тут суть, сам удивляется своей недогадливости.

Тесная связь столяров и художников неизбежна, последние часто обращаются к столярам:

- Вы смотрите, не задерживайте нас, работайте веселее, а то нам скоро нечего будет делать!

- Скоро заканчиваем, осталось немного: колонны для последнего действия, «бережок» - стол, домик белки, еще кое-какая мелочь, - важно отвечает бригадир столяров художнику и весь вид его говорит: «Не волнуйся, мол, у нас все будет вовремя, ведь мы теперь народ богатый, фанера у нас есть, рейки, гвозди имеются, так что «обеспечим».

Вечером в зрительном зале группкой сидят «столяры», смотрят репетицию, смотрят и на плоды своего труда, находящиеся на сцене в виде разных деревянных конструкций, декораций, бутафории и т. п. На лицах ребят заметно удовольствие, возникшее от сознания, что их работа тоже очень важная и необходимая часть общего дела.

Изготовление костюмов

Совсем близко, почти напротив школы, помещается «комбинат», как в шутку мы именуем квартиру одного нашего ученика, мать которого Анна Андреевна Герассимато принимает активное участие в изготовлении костюмов для постановки.

Когда заходишь к ней, то видишь, что в квартире нет места, где не лежали бы и не висели готовящиеся для нашего спектакля костюмы. И невольно возникает вопрос: как только хозяйка этой квартиры со всем тут справляется?

Здесь проходит первая стадия работы по созданию костюмов: порются, стираются, обесцвечиваются все те большие и маленькие кусочки различных стареньких материалов, которые так старательно собирает среди родителей Александра Александровна Чуркина. Она выполняет поручение общего собрания родителей школы, которые, заслушав сообщение своего председателя о предстоящей школьной постановке, решили оказать этому делу всяческую помощь.

В «комбинате» царит творческая деловая атмосфера. Здесь всегда можно встретить несколько человек родителей, которые трудятся с большим увлечением. Здесь производят покрой и первую примерку костюмов.

Эту подготовительную работу родители начали еще до начала наших занятий с учениками, поэтому уже после распределения ролей, организации бригад и первых репетиций можно было перенести «пошивочный комбинат» в школу. Здесь должна была заниматься отделкой костюмов соответствующая бригада учеников.

И вот в дверях нашей маленькой школьной мастерской, где обычно проводятся занятия изокружка, появляется Анна Андреевна Герассимато, а за нею еще две родительницы и пять человек ребят, которые несут коробки, узлы, швейную машину.

- Принимайте гостей,- говорит Анна Андреевна.

В это время в мастерской мои ученики - члены изокружка - рисовали масляными красками с натуры, делали копии с картин любимых художников.

Анна Андреевна, заметив это, обратилась ко мне:

- О ваших картинах не беспокойтесь, будут все целы, мы их поставим сюда в уголок, а ваши «художники» пусть на время оставят свою работу и помогают нам.

И вот не прошло и часу, как в нашей мастерской все преобразилось: по стенам развесили костюмы, на полках поместили головные уборы, а за столом уже что-то начали шить.

Анна Андреевна тут же согласовывает со мной окраску некоторых костюмов и говорит:

- Вечером бабушка придет, будем кроить дальше, а Полина Сергеевна вот шьет боярскую шубу, - и она указала мне на сидящую за столиком мать ученика X класса Канунникова.

Понимание дела и мастерство видны в каждой создающейся вещи. Здесь воочию убеждаешься в том, что в надежных руках находится театральный костюм - этот важный элемент спектакля.

Создание костюма для сцены - процесс довольно сложный, творческий, требующий большой любви, внимания .и огромного труда, вкуса и, конечно, знания специфики сценического костюма и его отличия от обыкновенного платья. Ведь прежде всего костюм должен характеризовать действующее лицо, подчеркивать его социальное положение.

К тому же если принять во внимание театральное освещение и отдаленность сцены от зрителя, то становится понятным, что создаваемые для сцены, для спектакля костюмы должны быть яркими и выразительными.

Для нашей постановки нужны были богатые, яркие костюмы боярских времен, а также соответствующие головные уборы, обувь; нужны были парики, бороды. Из чего и как сделать все это в условиях школы? Мы уже говорили, что материал для костюмов мы собирали среди родителей -это, как правило, были старенькие, поношенные вещи, которые подбирались по фактуре и цвету, сшивались, красились. Теперь уже можно было, учитывая эскиз того или иного костюма, окрасить материал в нужный цвет и кроить.

В качестве основного приема, с помощью которого вещи, сделанные из старого, порой совсем ветхого материала, превращались в «дорогие» костюмы бояр, царя, царицы и других действующих лиц сказки, нами использовался трафарет. Трафарет ученики делали с образца подлинного народного орнамента и наносили его на обыкновенные рубахи, штаны, сапоги, которые со сцены казались очень дорогими, расшитыми настоящим золотом и серебром.

Техника изготовления трафарета и нанесения его на материал несложна, но, конечно, вначале надо было научиться этому делу. Мы брали лист ватманской бумаги и наносили на нее рисунок с выбранного нами народного орнамента. Затем рисунок вырезался и накладывался на ткань, на которую через прорезы набивалась торцовой кистью нужная краска. (Трафаретом мы пользовались и при изготовлении некоторых деталей бутафории, нанося его таким же способом на фанеру.)

«Бархат», «парча» делались в нашей мастерской тоже весьма нехитрым способом - мы не только красили материю под цвет бархата или парчи, но краской же придавали ей соответствующую фактуру, а затем, если надо было, «расшивали» золотом или серебром тоже в основном с помощью золотой и серебряной краски и трафарета.

Боярские и царские костюмы полагалось украсить драгоценностями. Для этого хорошую службу нам сослужили станиоль, серебряная бумага, бусы, мишура и другие елочные украшения.

Костюмы шились и отделывались учениками в основном по моим эскизам, но я предлагал им самим знакомиться с образцами русского костюма, народного орнамента, и многие ученики делали это с большой охотой, вносили свои предложения и по поводу отдельных костюмов. Прислушиваясь к их голосу, я вносил изменения в эскизы.

С утра до вечера работает «комбинат». На столах разложены халаты, и два юных художника наносят на них рисунок, пользуясь трафаретом. Два других художника помогают Вере Ивановне Коробко в очень несложном, но скучном деле. Они готовят костюмы для богатырей. Для этой цели наклеиваются небольшие ромбики, вырезанные из картона, окрашенного в серебряную краску, на самые обыкновенные нательные мужские рубашки, поношенные и заплатанные. Эти ромбики наклеиваются на некотором расстоянии один от другого, что издали создает впечатление кольчуги. Интересные сценки и разговоры можно наблюдать в этих мастерских.

- Надоедливая работа, - говорит Толя Корсак Коле Иванову, который в это время расписывает узором боярский костюм.

- А моя работа тоже не веселее, - отвечает тот, - но зато какие у нас с тобой результаты, просто загляденье. Посмотри - ну точно из металла сделанные, - говорит он, отходя и издали смотря на «серебряные» картонные ромбики. - И мои кафтаны стали производить впечатление бархатных, - а все делает рисунок и цвет.

- Ну, а моя работа не лучше ваших обеих, - заявляет Коля Зарубин. - Попробуйте-ка расписать полосами эти кальсоны, да если бы они были новые. А то - складки и заплатки! А из-за этого очень трудно наносить на их поверхность ровные полосы. Вот возьмем и бросим красить! Какие тогда штаны оденут наши богатыри?

Так, подшучивая и подбадривая друг друга, выполняют они самую утомительную работу.

- А ты думаешь мне легко? Распиши-ка эти сапоги, - жалуется Славик Шмаков, которому Анна Андреевна поручила эту работу. Он пользуется трафаретом, с трудом накладывая его на сшитые из красной материи сапоги с ватной .подкладкой, отчего поверхность их стала неровной.

- Вы, жалобщики! - корит их Елизавета Михайловна. - А я вот не жалуюсь, совсем старая, плохо вижу, руки не слушаются, а работаю.

- Да мы, собственно, ничего, - говорит, смущаясь, Славик, - тоже работаем, только работа здесь очень нудная и однообразная: клеить да красить по трафарету. Там, наверху, гораздо интереснее, там строительство и живопись, а здесь! Одни только тряпки!

- И это по-вашему трудная и нудная работа? - вмешивается в общий разговор Анна Андреевна. - Попробуй-ка выполнить вот это - это действительно трудная работа,- и она показала им всем костюм Гвидона, рукава и воротник которого расшивала мелкими шариками, сделанными из станиоля, плотно сидящими один подле другого. - Тут бы жемчугом расшить, да взять его негде, а этот чудесный материал станиоль, скомканный в шарик, еле прокалывается иглой. Вот это действительно и нудно и трудно. Закончим все, тогда и самим будет приятно поглядеть на свою работу, особенно когда результат ее вы увидите на сцене. А теперь у меня здесь не хлюпать и не хныкать, - говорит она весело, - а то вон! И возьму других мастеров.

Бабушка одного из наших учеников Елизавета Михайловна Владимирова - главный закройщик «комбината» - трудится над созданием куклы-белки, которую шьет она из коричневого меха. Рядом с нею на столе стоит поднос, сделанный бутафорами. Поднос из фанеры имеет овальную форму, его края обрамлены цепью, сделанной из картона, покрытого золотой краской. Получается впечатление, что края подноса насечены. На нем уместился макет лебедя, который сделан из белой материи и набит ватой. Это тоже работа Елизаветы Михайловны.

В мастерской появляется Вова Корнеев, в руках у него почти совсем готовый кубок, сделанный из картона и расписанный красками, а местами кое-где оклеенный цветным станиолем.

- В нашей бутафорской нет бус, если можно, пришейте на этот кубок несколько больших бус, - обращается он к Анне Андреевне. - Мы хотим, чтобы этот кубок производил впечатление самого драгоценного и красивого изделия. Его Царевна Лебедь будет подавать царю Салтану.

Контакт, установившийся между бутафорской мастерской и костюмерной - совершенно естественное явление. Чего не хватает здесь или чего не могут сделать сами, находится и; делается там, и наоборот.

Так работают дети и их родители, охваченные единым интересом и стремлением делать все как можно красивее и лучше для предстоящей постановки спектакля.

Световое оформление спектакля.

Много и с увлечением трудились ребята и над световым оформлением спектакля. Какую чудесную роль в спектакле играет свет! Задача не ограничивается освещением артистов и декораций. Этот элемент спектакля таит в себе более широкие возможности. С помощью света воссоздаются восход и заход солнца и луны, мерцание звезд, рассвет, пожар, движущиеся облака, падающий дождь, вода, снег и т. д.

Свет также помогает раскрытию идейного смысла сцены, картины или всего спектакля.

Однако добиться нужных эффектов не так-то легко, даже при наличии хорошего оборудования со всеми современными светотехническими приспособлениями. Это дело сложное, трудное, требующее большого внимания, кропотливого труда, постоянных исканий, больших знаний и опыта. Что же делать в обыкновенной, рядовой средней школе, где всего этого нет, но где хотят, хотя бы частично, иметь эту светотехнику? В нашей школе есть сцена с двумя планами, длина ее семь метров по зеркалу, т. е. по рамке сцены, глубина - три метра. Освещается она тремя лампочками, укрепленными на потолке, дающими верхний свет. Есть еще распределительный щиток с рубильниками для включения освещения зрительного зала. На сцене нет ни рампы, ни выносного софита, ни подсветов для освещения декораций, т. е. самого необходимого-минимума для постановки спектакля.

Но зато у всех членов нашего коллектива есть огромное желание все это сделать самим, используя имеющиеся у нас в наличии возможности и средства.

С целью ознакомления бригады электротехников со сценическим освещением и способами его применения в спектакле я неоднократно собирал их, рассказывал о самых последних достижениях в этой области сценического искусства. - Пусть нет у нас фонарей, прожекторов, снопосветов, пусть нет у нас выносного софита, - неоднократно говорилось им, - но у нас есть школьный кабинет физики - наша: единственная база, откуда мы сможем взять такие вещи, как проекционный фонарь, эпидиаскоп, реостат, трансформатор. Кроме того, шефы школы обещали оказать нам помощь. Они дают нам во временное пользование мощный реостат. А это значит, что мы сможем регулировать силу освещения, вводя и снимая его постепенно на всей сцене или частично, в зависимости от наших намерений. Конечно, помимо всего, придется кое-что и изобретать.

- Ну что же! Будем изобретать и выдумывать! Ведь все это так интересно, - говорит Вова Владимиров, ученик IX класса, «главный электрик» сцены. На эту должность он выбран бригадой. Вид у него важный. В своей бригаде он имеет авторитет. Это небольшой, но удивительно сплоченный коллектив. Многое из того, что они уже сделали, удовлетворяет бригаду.

Что же касается автора этих строк, то он нет-нет, да и усомнится в правильности того, что они делают, спросит:

- Не спалите ли нам всю школу? Не загорится ли где? Нет ли где перегрузки? (В качестве противопожарной меры все декорации пропитывались специальным составом).

Обижаются юные электрики. Но тайком от них, проверяя и их и себя, я приглашал учительницу физики Евгению Александровну Драгоманову и показывал ей сделанное.

Осмотрев работу своих учеников еще и еще раз, Евгения Александровна уходит обычно довольная, говоря при этом:

- Не беспокойтесь! Тут все в порядке, ничего не может случиться. Они хорошо знают физику и, как видите, с успехом применяют свои знания на практике.

Уже создан целый ряд приборов и всевозможных приспособлений, а попутно разработано и их применение. Целые картины имеют уже свою «светокарточку», где отмечаются последовательность и характер освещения.

Видя результаты своего труда и творческих исканий, юные электрики стараются найти еще более яркое и «эффектное» решение.

Так, после долгих рассуждений установили освещение в картине превращения макета лебедя в Царевну Лебедь. Ученики все время сами себе напоминали слова из сказки: «Днем свет божий затмевает, ночью землю освещает» - и думали, как же этого добиться? И сошлись, наконец, на одном решении. Весь диалог между князем Гвидоном и лебедью должен происходить в сумерках при приглушенном освещении. А к тому моменту, когда птица-лебедь, взмахивая крыльями, превращается в красавицу-царевну и говорит: «Ведь царевна эта - я», - мобилизуются все световые ресурсы. Включается весь свет на сцене и в зрительном зале. Вся в белом, блистая убранством, Царевна Лебедь проходит по сцене. Такого рода световой «удар» дает соответствующий эффект и служит дополнительной характеристикой образа царевны.

По мере удаления царевны свет должен постепенно спадать: выключаются зал и часть сцены, а к моменту ухода царевны освещение снова становится сумеречным.

Исходя из характеристики Царевны Лебеди, мы решили во всех сценах, где она присутствует, давать полное освещение.

Шаг за шагом бригада светооформителей добивается все новых и новых успехов. Уже заблистали у нас звезды, появилось и синее море и безбрежный воздушный океан неба. На достигается все это с большим трудом.

Так, например, бригада долго билась со «звездами». Вначале мы взяли обыкновенные электролампочки и включали их то через трансформатор, то через реостат. Но нужного эффекта добиться не удалось. Наши «звезды» горели то слишком ярко, то слишком слабо. Тогда решили заменить большие лампы лампочками от карманного электрического фонарика.

Трудятся электрики упорно, припаивают лампочки к тончайшему проводу. Делают они это не спеша, любовно, держат тоненькие провода двумя пальцами. Но вот подается команда: «Можно включать!» Разом вспыхивают яркие точки. Загораются двадцать лампочек. Этого количества оказывается вполне достаточно для иллюзии звездного неба. Но вделано еще не все. И это замечают сами ученики.

- Ведь звезды не все одинаково светят, да и цвет у них разный, - говорит Петя Халдеев, ученик VIII класса. - Они бывают зеленоватого цвета, желтовато-белые и красноватые. Я специально вот уже два вечера подряд всматриваюсь в их мерцание на небе. Для того чтобы и на сцене звезды мерцала, надо некоторые лампочки покрасить, притушить.

И вот одни лампочки покрываются зеленой тушью, другие - красной, а некоторые не покрываются ничем. «Звезды» получают разную окраску, разную силу света.

Многие в этой бригаде не просто «электрики», а «электрики-художники». Я объяснил им и показал на ряде примеров, что свет получает совсем иную силу, если его давать через цветные фильтры. Учеников это очень заинтересовало. Начались пробы. На занятия стали приносить цветное стекло, целлофан, папиросную бумагу. Все это ребята окрашивают в разные цвета, применяя лак и тушь. Пробуют использовать, гофрированную цветную бумагу, однако тут же от нее отказываются: она непрозрачна, не пропускает света и потому бесполезна.

Вскоре лаборатория «электриков» имеет уже синие, зеленые, голубые, желтые, красные и оранжевые стекла, листы целлофана и бумаги для цветного освещения.

И вот на монтировочных репетициях всех радует чудесный цвет необъятного ночного неба, на котором так естественно блистают звезды! Совместная упорная и кропотливая работа дала свои результаты.

Иллюзия моря была создана с помощью специального станка и света. Станок был закрыт от зрителя «бережком», стоявшим посередине сцены (см. табл. «Г», 15). Станок состоял из двух длинных фанерных полос шириной 40 см каждая, расположенных одна за другой на расстоянии 30 см (см. табл. «Г», б, 7). Верхний край полос вырезан волнообразно. Это - «гребни волн». По их верхнему краю прикреплена голубая марля, свободно падающая книзу. «Гребни волн» подкрашены белой краской, изображающей пену. Позади этих двух фанерных полос натянута марля голубого цвета (см. табл. «Г», 4), на которую белой краской также нанесены «гребни волн».

Первая полоса, обращенная к зрителю, имеет более крупные вырезы, следующая за нею - более мелкие, а на марле, находящейся позади них, бледной краской нанесены волны еще меньших размеров. Таким образом создается перспектива.

Марля, примененная во всех частях установки, создает единую фактуру, что в данном случае очень уместно.

Бригада проверяет, что увидят зрители при поднятии занавеса. Из-за «бережка» появляются движущиеся волны и снова скрываются за ним - это приведена в действие полоса с большими волнами, описывающая (в вертикальной плоскости, параллельной зеркалу сцены) окружность слева направо. Вслед за этим то же самое проделывается со второй полосой - с маленькими волнами. Двигаясь попеременно одна за другой, полосы создают иллюзию бурлящего моря, а прикрепленная к полосам, свободно движущаяся марля усиливает впечатление колеблющейся воды.

В поисках одного совершенно неожиданно наталкиваешься на другое. Выискивая ночное освещение «моря», мы заметили, что полосы станка отбрасывают тени, которые усиливают впечатление движущихся волн. Так случайно был найден дополнительный световой эффект. Однако, прежде чем этот эффект был освоен и принят, ребятам пришлось долго повозиться в поисках такого места для установки осветительной аппаратуры, чтобы тени оставались только на «воде» и не падали на декорации, находящиеся позади.

Так было создано «бурлящее море». Бригада осветителей: была чрезвычайно горда.

Для создания картины «спокойного моря» на станке была сделана специальная установка. Позади фанерных полос («волн») были туго натянуты по горизонтали нити из шпагата (см. табл. «А», 5), окрашенные в тот же цвет, что и марля, изображающая волны и море. Нити довольно длинны, поэтому при малейшем прикосновении они колышутся, чтосоздает иллюзию легкого движения водной поверхности. На полу под нитями был установлен ящик, в котором помещалась электролампа. Сила ее света регулировалась реостатом. Ящик наглухо закрыт со всех сторон, и только на его верхней крышке была вырезана узкая щель шириной в 2 и длиной в 10 см. Щель была закрыта красным целлофаном. Ящик устанавливался под нитями с таким расчетом, чтобы свет, пробивающийся из щели, падал только на нити, освещая их узкой полосой, но ни в коем случае не попадал на марлю, находящуюся в двадцати сантиметрах позади нитей (см. табл. «Б», 8). Подсвеченные снизу нити производили впечатление отраженного на поверхности воды света луны или солнца. Меняя цвет целлофана, закрывающего щель в ящике, и находя наиболее удачное место расположения ящика под нитями, мы создавали различные варианты ночного и утреннего освещения.

После долгих поисков и усилий была отработана 5-я картина - рассвет над морем и восход солнца. В создании этой картины бригада применила еще один квадратный ящик, сделанный из фанеры, шириною в семьдесят сантиметров при глубине в тридцать сантиметров. На его крышке посередине было вырезано круглое отверстие, заклеенное красным целлофаном. Внутри ящика по диагонали в двух его углах были укреплены электролампы по 75 свечей. Это наше «солнце» (табл. «Б», 9). Ящик этот поместили за задником, изображающим воздух (табл. «А», 10). Вырез на ящике должен был подходить вплотную к заднику. Иначе не удавалось добиться хорошего и четкого просвечивающегося изображения круга, не было видно контуров «солнца», оставалось одно световое пятно. После нескольких неудач мы, наконец, натянули задник-«воздух» в таком отдалении от стены, чтобы движущийся вверх ящик шел, касаясь с одной стороны стены, а с другой -задника.

Вначале ящик-«солнце» стоит на полу сцены. К нему прикреплен конец веревки, идущей вверх, где на стене у самого потолка укреплено кольцо. Веревка пропущена через это кольцо, и другой ее конец под углом в 45° направляется прямо в руки электромеханика, управляющего движением «солнца». Как раз под тем местом, где восходящее «солнце» должно появиться над «морем», на полу, под нитями, устанавливался ящик с щелью для освещения нитей, о котором говорилось выше. Оба ящика включались через реостат.

И вот все готово к действию. На сцене темно. Ночь. Тихо звучит симфоническая музыка. Включается свет в ящике-«солнце». Все едва окрашивается в розовый тон. Ящик-«солнце» пока находится за «бережком», задником и марлей, затем начинает медленно подниматься все выше и выше. Цвет усиливается до розовато-красного. Но вот легкий красненький язычок света появляется на «горизонте», все яснее обрисовываются очертания «восходящего солнца». Одновременно медленно включается свет в ящике, находящемся под нитями. Нити окрашиваются в розоватый тон, создавая впечатление отраженной полосы света на поверхности воды; они слегка колышутся. Миллиметр за миллиметром движется ползунок по спирали реостата. Сила света все увеличивается. Это создает все большую иллюзию отражения восходящего солнца на поверхности морской глади. Все выше поднимается солнце. Вступает в действие общий реостат, освещая сцену ярче и ярче, и, наконец, вся она заполняется дневным светом. К этому моменту выключается ящик-«солнце» и ящик, находящийся под нитями.

Трудно передать, какое высокое удовлетворение переживали все члены бригады, когда они сами стали свидетелями созданных ими «чудес». Много еще других световых эффектов было придумано юными электриками и художниками: красно-оранжевые «закаты», синевато-фиолетовые «сумерки» и т. п. Дети убедились на опыте, что все эти эффекты достигаются довольно простым способом - при помощи проекционных фонарей, в которые вместо диапозитивов вставляются цветные стекла или целлофан. Сделанные ими же переносные подсветы в виде лампочек, вделанных в жестяные раструбы конусообразной формы, и цветных ширмочек-фильтров из целлофана давали возможность значительно разнообразить световое оформление спектакля (см. табл. «Б», 1).

Всю эту несложную технику «осветители-художники» освоили довольно быстро, хотя и не без труда. Определив и освоив основной принцип светового решения той или иной картины спектакля, они настойчиво искали средств еще более тонкого и выразительного оформления всего спектакля. Для бригады это была увлекательная школа изобретательства.

Музыкальное и шумовое оформление спектакля

Музыка, так же как художественное оформление и свет, должна была помогать ярче и глубже раскрыть в нашем спектакле поэзию и народный дух пушкинской сказки.

Музыкальное сопровождение должно было, например, усилить впечатление торжественности в сцене венчания Гвидона на княжение, праздничности и веселья - в финале, должно было помочь создать нужное настроение в сцене, где царица сидит у колыбели, и т. д. В некоторых картинах мы считали нужным использовать музыку в качестве фона, благодаря которому яснее обозначалось место и время действия (берег моря, рассвет, ночь и т. д.).

Музыка была нужна и как связующее звено между картинами. Здесь она играла роль маленькой увертюры, вводящей в последующее действие, и вместе с тем давала возможность вести спектакль без антрактов, так как наши «рабочие сцены», предварительно хорошо натренировавшись, очень быстро и тихо делали «на музыке» перестановку декораций.

Музыка к спектаклю подбиралась с таким расчетом, чтобы использовать ее и для художественно-образовательных целей. Участие детей в подборе музыкальных номеров должно было возбудить у них интерес к музыке вообще, приучить их лучше ее слушать и понимать. Мы рассчитывали также и на то, что музыкальное сопровождение, составленное из лучших программных произведений русских композиторов, будет способствовать развитию интереса к музыке и более глубокому ее восприятию широкой массой школьников-зрителей.

Музыку к отдельным картинам спектакля я предварительно наметил сам, но окончательное решение относительно включения того или иного музыкального отрывка в наш спектакль мы принимали сообща. Я приносил на занятия пластинки с записью того или иного произведения, знакомил с ним всех участников спектакля, добивался того, чтобы они сами определили характер прослушанной музыки и возможность ее использования в нашей постановке.

Так, например, однажды я принес на занятие пластинку с записью музыки А. Лядова («Протяжная»). Дети внимательно прослушали пластинку. После этого я задал ряд вопросов: Какой темп у этой музыки, быстрый или медленный? Какое настроение создает она - бодрое или грустное? Сможем ли мы применить ее в нашем спектакле и в каком месте?

- Да ведь это моя музыка, - вдруг проговорил «Гвидон». В дальнейшем он оправдал определение «моя музыка».

Под эту «Протяжную» он очень хорошо сумел передать тоску и грусть Гвидона в сцене, предшествующей превращению Царевны Лебеди.

В другой раз, не называя музыки, я поставил для прослушивания «Колыбельную» А. Лядова и задал ученикам аналогичные вопросы.

- Это музыка для царицы, когда она у колыбели сына, - в один голос сказали они.

Когда мы поставили эту пластинку во время репетиции названной сцены, то все присутствующие, и в особенности ученица, исполнявшая роль царицы, окончательно утвердились в правильности своего первого впечатления.

Музыка очень помогала нам в массовых сценах. Так, например, каждый раз, как гости-корабельщики появлялись перед Салтаном или Гвидоном, им сопутствовала музыка, которая их организовывала и придавала всем их действиям определенную стройность, чего не было на первых репетициях, которые шли без музыкального сопровождения. Сами «артисты» хорошо это чувствовали и понимали. Показательным в этом отношении был один случай.

После нескольких репетиций с музыкой наша «царица» вдруг сказала:

- Теперь мне стало легче играть - я чувствую себя на сцене свободнее. Раньше я сидела и покачивала люльку, и какой-то страх одолевал меня. Я не знала, что делать, как двигаться. Под музыку же я как будто бы становлюсь сильнее и чувствую, как она меня поддерживает. Теперь я просто не представляю себе, как бы я вела себя на сцене, если бы не было музыки. Эта чудесная музыка вдохновляет меня.

Долгое время не получалась у нас сцена выхода бояр и толпы народа навстречу царице и Гвидону. Стоило ввести музыкальное оформление, поставить пластинку с записью колокольного звона, как картина изменилась. В действиях исполнителей появились нужная стройность, четкость и уверенность.

Были и такие случаи, когда исполнителю той или иной роли необходимо было действовать ритмично и согласованно с музыкой. Так было в 4-й картине (гибель коршуна). Здесь музыка вначале являлась как бы фоном, на котором Гвидон играл сцену:

И пошел на край долины

У моря искать дичины.

В момент, когда Гвидон замечал лебедя и летающего над ним коршуна, в музыке следовало нарастание и действия Гвидона шли параллельно, с нарастающей динамичностью. На определенной музыкальной фразе Гвидон стреляет в коршуна, одновременно с этим музыка обрывается.

Эту во многих отношениях сложную и трудную задачу должен был решить «артист». Он увидел, что ему необходимо хорошо понять и усвоить музыку, чтобы действовать с ней согласованно, так как пластинка не будет ждать его, не сделает паузы.

В этой картине музыка заставляла быть начеку и механиков, управлявших полетом коршуна и движениями лебедя. Им необходимо было следить одновременно и за действиями Гвидона и за музыкой, чтобы не нарушить необходимую согласованность.

В ходе репетиций мы замечали, что вся наша работа по музыкальному оформлению «Сказки» развивала у учеников серьезное и вдумчивое отношение к музыке. Это относилось не только к исполнителям, но и к остальным членам коллектива, из которых многие часто присутствовали на репетициях и участвовали в обсуждении музыкальных номеров, а некоторые должны были управлять нашей звуковой аппаратурой.

Инсценируя «Сказку», мы, естественно, прежде всего обратились к чудесной опере Н. А. Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане». Музыка этой оперы, превосходно передающая дух пушкинской сказки, была частично использована в нашем спектакле.

Всей оперы «Сказка о царе Салтане» в грамзаписи мы не сумели найти и принуждены были часть музыки из этой оперы воспроизводить на фортепиано по клавиру. Грампластинки с музыкой из этой оперы, имевшиеся в нашем распоряжении - «Три чуда» (оркестровое вступление к 3-й картине оперы) и «Полет шмеля», - были использованы нами полностью. В первой из них очень удобно расположена запись темы лебедя, белки и богатырей. (Сюиты из музыки «Сказка о царе Салтане», которую нам часто приходилось слышать по радио, к сожалению, в грамзаписи найти не удалось. Если бы мы нашли ее, наше желание иметь всю нужную музыку в оркестровом исполнении было бы удовлетворено.)

Нам хотелось, чтобы вся музыка, которая служила иллюстрацией или фоном к определенным эпизодам сказки, была былинно-сказочного характера. Поэтому, помимо оперы Римского-Корсакова, для музыкальных вступлений и иллюстраций к отдельным картинам, которые в опере опущены или даны не в оркестровом плане, мы использовали произведения Балакирева, Лядова, Мусоргского, Чайковского, Глазунова.

Для музыкального оформления спектакля мы располагали проигрывателем, динамиком от звукового кино, грампластинками и фортепиано.

Перед началом действия сказки шел небольшой пролог. Сначала было слышно завывание ветра, затем хор исполнял «Буря мглою небо кроет» (Романс М. Г. Яковлева на слова А. С. Пушкина «Зимний -вечер»). Вслед за этим один из исполнителей, находясь за занавесом, читал: «У лукоморья дуб зеленый...»

Заключительные слова: «Там русский дух, там Русью пахнет» - подхватывались музыкой, взятой из увертюры на темы трех русских песен М. Балакирева.

Под симфоническое развитие одной из песен этой увертюры - «То не белая береза к земле клонится» - открывался занавес, и зрители видели русскую избу и трех девушек за пряжей. Русская песня органически связывалась с последующим действием.

«В те поры война была», - произносил чтец.

Хорошей иллюстрацией к этому тексту была музыка из вступления к первому действию оперы «Сказка о царе Салтане».

За словами чтеца: «Сына бог им дал в аршин» - на фоне проникновенной «Колыбельной» А. Лядова проходила мимическая сцена - «Царица у колыбели сына».

Прекрасной иллюстрацией к 3-й картине нашей постановки было вступление ко второму действию оперы Н. А. Римского-Корсакова - большая музыкальная картина, обозначенная в клавире цифрами 96-104.

Появление царицы и ее сына на пустынном острове (4-я картина) сопровождалось музыкой Н. А. Римского-Корсакова «Сказка» (продолжение 3-е). Музыка эта создавала впечатление таинственности и загадочности, что соответствовало происходящему на сцене.

Часть музыки из клавира оперы под цифрой 202, звучавшая у нас в самый момент превращения, создавала настроение торжественности и величавости, значительно усиливая впечатление от «чуда», происходившего на сцене.

Прекрасная музыкальная картина из оперы М. Мусоргского «Хованщина» - «Рассвет на Москве-реке» - была использована нами в 5-й картине, в которой мы с помощью живописных средств и света стремились показать рассвет над морем, восход солнца и чудесное появление города.

«Протяжная» А. Лядова, как уже говорилось, была хорошим фоном к сцене, в которой Гвидон бродит у берега моря и, тоскуя, вызывает Царевну Лебедь. Картину моря иллюстрировали музыкой из клавира оперы под цифрами 148-149. (Здесь нам очень хотелось воспользоваться прекрасными музыкальными картинами моря из оперы Н. А. Римского-Корсакова «Садко», но грамзаписи ее у нас не было.)

Бодрое и праздничное настроение создавала музыка А. Глазунова «Славянский праздник» (продолжение 2-е), которая сопровождала гостей-корабельщиков при каждом их посещении палат Салтана и дворца Гвидона.

Каждое появление на сцене лебедя и Царевны Лебеди сопровождалось музыкой из оркестрового вступления («Три чуда») к последней картине оперы «Сказка о царе Салтане».

В инсценировке нам необходим был хор девушек, которого в нашей школе не было, так как школа была мужской. Кроме того, мы ощущали острую необходимость в помощи специалиста-хоровика. Поэтому я обратился к городскому методисту по пению Анатолию Александровичу Луканину, объяснил ему наши пожелания и попросил оказать нам товарищескую помощь. Хор девушек, составленный из учащихся трех женских школ, исполнял в нашей инсценировке две песни, разученные под непосредственным управлением А. А. Луканина: «Буря мглою небо кроет» и «Как по морю, морю синему, лебедь белая, лебедушка плывет».

В инсценировке был целый ряд моментов, требовавших шумового оформления, как-то: завывание ветра, колокольный звон, шум морского прибоя.

Мы использовали граммофонные пластинки с записью театральных шумов, избавляя этим себя от необходимости делать барабан для имитации завывания ветра, изготовлять ящик для создания шума прибоя и т. д.

Пушечную пальбу воспроизводили при помощи листа тонкой фанеры, который, держа в воздухе, резко и рывками колыхали, - получался звук, похожий на выстрел пушки.

Краткие итоги работы над спектаклем

Подошло время последних репетиций. Все отдельные части постановки соединяются. Это волнующий для всего коллектива детей момент. Исполнители поражены: то, о чем они слушали на первом занятии, что тогда некоторым казалось несбыточным - появление на школьной сцене «волнующегося моря», «звездного неба», «чудо-города», «царских палат», - теперь было создано, и создано руками их же товарищей. Взволнованы все: «художники», «бутафоры», «костюмеры», «электрики», «рабочие». То, над чем они до сих пор трудились порознь, в маленькой мастерской, вдруг приобрело совершенно новый вид в общем ансамбле спектакля. Именно теперь все участники постановки особенно отчетливо и наглядно видят взаимосвязь и взаимодействие всех частей, начинают лучше чувствовать и понимать, какое значение для успеха общего дела имеют дружные усилия всего коллектива.

Мне уже не раз приходилось наблюдать, какое большое впечатление производят на учеников первые общие репетиции, на которых они впервые видят все части постановки соединенными в одно целое.

Учитывая, какой большой воспитательный эффект могут иметь эти репетиции, я всегда старался хорошо к ним подготовиться. Прежде всего очень важно было позаботиться о том, чтобы не подвела техническая часть, чтобы не было крупных накладок при перестановке декораций, переключении света и т. п. Я добивался, чтобы к этим репетициям «механики» и «рабочие» хорошо освоили технику ведения спектакля, научились все делать быстро, четко и без задержек - ведь регламент для проведения всего спектакля определен в полтора часа.

Первые монтировочные репетиции мы проводили без «артистов».

После одной такой репетиции на сцене у контрольной лампочки были вывешены особые листы. На них крупными буквами был расписан порядок ведения каждой картины: название картины, указания о включении музыки, света, о перестановках декораций и других технических моментах. По каждой картине выписки были сделаны на отдельном листе и все вместе выглядели, как отрывной календарь.

«Рабочие» и «механики» упорно добивались чистоты в перестановках декораций, стараясь делать все не только быстро и четко, но и тихо. И вот после ряда репетиций почти все у них идет гладко, без задержек и путаницы. «Рабочие», «техники», «электрики» - теперь единый коллектив, в котором все понимают друг друга с одного жеста.

Курьезный случай произошел у нас как раз в связи с перестановками. Один из бывших «столяров» был назначен «подсобным рабочим», он должен был, находясь около сцены, принимать и подавать вещи. Вдруг он стал проситься «рабочим» на сцену. Я дал согласие. Но что же получилось? Не будучи тренирован со всем коллективом «рабочих», он, попав на сцену, начал бессмысленно метаться, мешая другим. После четырех или пяти картин он буквально сбежал со сцены.

- Я там только мешал и был лишним, - говорил он после окончания репетиции, - а мне казалось, что это так все просто. Нет, больше не пойду на сцену, лучше останусь подсобным. Не хочу мешать.

Когда достигнута должная слаженность в перестановках, можно проводить генеральную репетицию с исполнителями. Учитывая, что на нее придет сразу большое число учеников (а у нас было по 2-3 исполнителя на каждую роль), мы считали необходимым присутствие ряда учителей школы и родителей. Они должны были следить за порядком и в зале и за кулисами, где участники постановки переодевались.

И вот наступает день, когда в огромный класс, находящийся рядом со сценой, собираются готовые к выходу ученики VIII-IX классов в костюмах царя, царицы, богатырей и т. п. Через несколько минут начнется первый спектакль. Зал полон до отказа. Смотреть своих товарищей пришли не только ученики и педагоги нашей школы, но и гости из соседних женских школ. Об этом хорошо известно участникам спектакля. И хотя в классе, где все они собрались в ожидании начала спектакля, довольно шумно, лица учеников серьезны и даже несколько торжественны, точь-в-точь, как в дни весенних экзаменов.

Да, это очень похоже на экзамен. Сегодня отчет всего коллектива о своих успехах и достижениях. Как-то по-особенному выглядят и ученики, и преподаватели, и директор школы Евгения Ивановна Ларионова, и родители школьников.

Я нигде не упомянул о работе школьников младших классов, и не без умысла.

Бывая у них на репетициях, я находил в их работе очень много общего с тем, что уже рассказал о коллективе старшеклассников.

Ученики младших классов работали с большим увлечением и настойчивостью. Часто они приходили на репетиции старших товарищей, чинно, рядком усаживались в зале и с огромным вниманием смотрели репетиции, старались не пропустить ни одной мелочи. А после таких посещений у себя на занятиях они разбирали то, что увидели и услышали. Многое без всякого стеснения критиковали, сравнивали со своей работой. Получалось что-то вроде соревнования. Младшие не хотели отставать от старших. В некоторых случаях они даже утверждали, что у них, например, Гвидон лучше, чем у старших, что их Царевна Лебедь - Таня Ларина - больше подходит к этой роли, чем Юля Быховская и т. д.

И действительно, многое у них получалось наивнее и, пожалуй, милее, зато у старших - глубже.

Спектакль, сыгранный младшей группой, был очень хорошо встречен сверстниками исполнителей и заслужил большие похвалы со стороны педагогической общественности.

О результатах наблюдений за младшей группой, конечно, можно было бы написать не одну страницу, но в этой книжке мне хотелось в первую очередь раскрыть некоторые общие, наиболее характерные моменты работы с учащимися по созданию большого спектакля.

Спектакль младшей и старшей группами сыгран несколько раз - для учеников, для родителей, для педагогической общественности. Отсверкали радужные краски декораций, отзвучало прекрасное слово великого поэта. Чудесный мир сказки остался за театральным занавесом. Погашены огни. Вот, кажется, и конец. Но нет, что-то очень важное еще должно быть определено и выяснено, прежде чем можно будет поставить точку и перевернуть еще одну страницу большого труда. Наступила пора поставить вопрос: достигли ли мы той цели, которую ставили перед собою? Оправдала ли себя огромная затрата энергии, сил и творческого вдохновения, которые были вложены в постановку пушкинской сказки? - Да, оправдала. Это мы можем сказать с полной ответственностью.

В течение полугода почти двести детей жили настоящим интересом к делу, стремлением добиться наилучших результатов в своей работе. А во время спектакля, наблюдая со сцены за первыми рядами зрителей, мы видели блестящие детские глаза и ощущали, как слово и действие исполнителей объединяют их со зрителями, как они начинают жить одной жизнью.

Мы наблюдали, как через искусство и средствами искусства дети познавали жизненные явления, как у участников постановки постепенно воспитывалось все большее чувство ответственности перед коллективом, чувство дружбы и товарищества, как рос и укреплялся коллектив в целом.

Работая с большим коллективом детей, руководя ими, невольно становишься в положение наблюдающего и изучающего их поведение в коллективе, их отношение к общественным обязанностям, к коллективному труду. В их взаимоотношениях мы стали видеть то, чего не замечали в повседневной обстановке. Как-то ярче и выпуклее вырисовываются черты их характеров, скрытые где-то глубоко и вдруг открывшиеся и заблиставшие во всю силу.

Ну кто бы мог подумать, что шаловливый и непослушный, отличающийся непостоянством Коля Якушев так увлечется порученной ему работой? Зная черты его характера и беря его в коллектив, я боялся, что он сможет подвести нас во время спектакля. Взяли его главным образом потому, что он выражал огромное желание быть в числе участников постановки.

Прошло время, и Коля отлично проявил себя как раз в такой роли, которая требовала от него большой выдержки, внимания, дисциплинированности, т. е. именно недостававших ему качеств. Он управлял сразу двумя «чудесами» - макетом лебедя и куклой-белкой.

На первых порах, правда, не все шло гладко. Так, на одной из прогонных репетиций он вдруг спутался и, вертясь около меня, стал испуганно шептать: «Когда же мне вступать, когда?» Меня, по правде сказать, порадовала его искренняя взволнованность тем, что он может не вовремя начать управлять белкой и тем самым испортит сцену, подведет товарищей. Ведь это волнение говорило о его большой привязанности к коллективу, о развившемся чувстве ответственности.

- Так вот каким ты можешь быть, - подумал я и погладил его по голове, а проговорил резко, стараясь вернуть ему деловое настроение и тем самым помочь успокоиться:

- Стань вот здесь и жди, - скажу!

После этого случая мне не раз еще приходилось наблюдать за поведением Коли на сцене.

Вот развалился лебедь-макет, произошло «превращение». Гремит музыка. Зрители аплодируют, а он, ни на что не обращая внимания, старается собрать развалившиеся части макета в одно целое, - и с какой любовью все это проделывает! Собрав макет, он начинает ладонью приглаживать куски ваты, оторвавшиеся в момент «превращения», стараясь придать макету прежний вид. Он полон серьезности и сосредоточенности.

А как ловко он управлял этим макетом: лебедь у него и кивала головой в моменты разговора с князем Гвидоном, и взмахивала крыльями при нападении коршуна, и, поворачиваясь на глазах у публики, «уплывала». Одному лишь участнику спектакля отдавал он эту свою «игрушку», как он сам называл макет, - это была девочка, игравшая Царевну Лебедь. Ей он уступал свое место в тот момент, когда она, прячась за макетом, вдруг «превращается» в царевну, а он вынужден ползком скорее убраться с дороги, по которой пойдет Царевна Лебедь.

Вся его роль в спектакле - ползание на коленях и четвереньках. Для этой роли мать дала ему старенькие брюки. Он вначале немного стеснялся их неказистого вида. Но к чести «артистов», никто над ним не подшучивал. Колю все очень любили, и когда настало время съемки исполнителей, декораций, костюмов, то все девочки-«артистки» стали просить:

- Хотим сняться на память с нашей «белочкой».

Так он и сфотографирован в окружении поварихи, ткачихи, Бабарихи, царицы и царевны с куклой-белкой на руке.

Любовь и уважение всех участников постановки Коля заслужил хорошей работой. Вместе с тем именно теплое, внимательное отношение со стороны коллектива укрепило в нем веру в свои силы, пробудило желание исправить некоторые недостатки.

Наряду с другими нашими «техниками», «художниками» и «рабочими» Коля с интересом и вниманием относился не только к работе своей бригады, но и к работе всего исполнительского коллектива. Присутствуя на репетициях, он нередко делал очень верные замечания и давал меткие характеристики отдельным исполнителям. Это он на одной из репетиций, наблюдая игру исполнительниц ролей ткачихи, поварихи и Бабарихи, охарактеризовал их действия словом «шипят».

Чувство коллектива, свойственное нашим детям, в такой большой творческой работе получало возможность выявиться полнее и ярче. И я и мои коллеги могли бы привести не один пример, говорящий о том, как в процессе работы над «Сказкой» чувство коллектива росло, крепло и проявлялось у учеников не на показ, не в речах, а в их скромных, но подчас очень волнующих поступках.

Как-то мне удалось услышать интересную беседу двух учеников. Идет очередная репетиция, а они, находясь за одним из щитов, тихо разговаривают.

- Ну что же! Не получается сегодня - завтра обязательно получится, - утешает ученик VIII класса Вова Ковальченко Витю Шевелева, ученика IX класса, у которого жесты на сцене были угловаты.

- Да ты держись свободнее, представляй себе, что ты не Витя, а князь Гвидон, ну так и двигайся и жестикулируй, как это делал бы он; надо, чтобы у тебя все было естественно и просто.

- Сказать-то хорошо, просто, - отвечает ему Витя, - а вот попробуешь и не получается. Просто... Это-то и есть самое трудное.

А тот, не унимаясь, продолжает:

- А знаешь! Я в Третьяковской галерее слыхал, как женщина-экскурсовод, объясняя посетителям содержание картины художника Федотова, говорила, что у него все так просто, и приводила его ответ на вопрос: «Почему у вас все так естественно и просто?» Знаешь, что он ответил? Он сказал: «Как перепишешь раз со сто, так и будет просто». Так вот, значит, надо трудиться и раз сто переделывать, - может быть, что и выйдет.

Так, вникая в работу товарищей, стараясь помочь им советом или дружеской критикой, участники коллектива сами воспитывались и росли.

Наблюдая за своими учениками, я видел, как многие из них менялись к лучшему в процессе общей творческой работы. При этом я все больше убеждался в том, как важно уметь видеть в большом коллективе каждого отдельного ученика, найти для него такое занятие, которое помогло бы ярче раскрыться его индивидуальности, его силам и возможностям.

Для того чтобы рос коллектив, необходимо предъявлять к нему некоторые общие требования, но при этом в работе с каждым учеником надо применять свои, особые методы.

Я часто похваливал. Славика, исполнявшего роль Салтана. Ставил его в пример другим, нисколько не страшась, что он зазнается, заважничает. Добродушный в жизни, хороший товарищ, серьезно относящийся к своим обязанностям на сцене, он ни о чем другом и не думал, как только сыграть получше свою роль и поглубже проникнуть в создаваемый образ. На всякие похвалы он, смеясь, отвечал:

- Незачем хвалить-то, еще не заработал я этого.

За эту искренность и серьезность товарищи и любили его. Как-то само собою получилось, что он стал во главе актерского коллектива, и это очень благотворно действовало на окружающих. Товарищи за ним признавали дарование. Поэтому я смело мог ставить его в пример другим - на него хотят равняться, а это поднимает коллектив в целом.

Но бывали и неприятные случаи. Однажды за раскрытой дверью художественной мастерской, заполненной толпой ребят, я вижу, что в коридоре стоит, понуря голову, один из наших «ведущих артистов». Явно чувствуется, что он хотел бы, чтобы я его заметил и подозвал. Избалованный успехами в прошлых выступлениях и возомнивший себя незаменимым артистом, он стал зазнаваться и держать себя с товарищами свысока. Я все это видел и ждал случая, чтобы сделать его поведение предметом обсуждения товарищей. Вчера он позволил себе бестактность по отношению к учителю. В то время как репетировали другие, он, усевшись в углу сцены, громко разговаривал, нарушая дисциплину и мешая проведению репетиции. Ему было сделано замечание, через некоторое время - другое, но он не унимался. Наконец, я прервал репетицию и попросил его немедленно удалиться, тут же заменив его дублером. Среди «артистов» произошло некоторое замешательство.

- Так будет со всяким, кто станет нарушать общие интересы, не дорожить временем других и не уважать товарищей и учителей, - сказал я.

И вот сегодня, выбрав, наконец, удобную минутку, «знаменитость» подошла ко мне.

- Ну что, одумался?

Опустив голову, он стал неловко извиняться. Желание принимать участие в постановке оказалось сильнее самолюбия.

А вот еще один эпизод, показывающий воспитательные возможности наших занятий.

Всю столярную работу по изготовлению декораций и самую ее тяжелую часть - постройку щитов - выполняли ребята, о которых у учителей составилось общее мнение: кроме баловства, мол, они ни на что не способны. Какая большая перемена произошла с ними с тех пор, как они включились в большой творческий труд! Всего месяц тому назад их классный руководитель Лина Робертовна Уберская подошла ко мне и шутя сказала:

- Возьмите к себе моих «молодцов», попробуйте, может быть, вы что-нибудь с ними сделаете, авось, будет хоть какая-нибудь польза и им и вам.

После первого же урока рисования в их классе я вдруг, как бы невзначай, обратился к «молодцам», говоря:

- Вместо бесконечного вашего баловства взялись бы лучше за дело, помогли бы нам построить декорации. Если захотите помочь, - приходите.

Неожиданность предложения обескуражила их; не дав им опомниться, я продолжал:

- Завтра сделайте уроки, в 12 часов дня приходите и перед занятиями часа два поработайте со мной, - и, не ожидая ответа, я вышел.

Они явились. Отношение к ним с моей стороны сразу было определено: прежде всего полное уважение к ним, доверие, ни одного намека на плохую дисциплину. Я дал им серьезные поручения, желая возбудить у них чувство ответственности за общее дело. Результаты тут же сказались. Работать они стали с жаром и увлечением и, казалось, совсем забыли о шалостях.

Мне очень захотелось произвести некоторый перелом в отношении к ним их товарищей по классу. Однажды, после очередного урока рисования, я при всех подозвал этих членов столярной бригады и громко, чтобы все слышали, стал давать им задание на следующий день. Окружающих это очень заинтересовало, некоторые из ребят стали проситься ко мне, но получили отрицательный ответ.

- Бригада давно составлена, - говорил я, - столяры мои сами справятся.

Прошел всего месяц, а ребята во многом изменили свое поведение и отношение к окружающему, стали серьезнее и спокойнее.

- Ведь что делается! - говорит Лина Робертовна, - важничают: неудобно заниматься бесчинствами. Да надолго ли хватит всего этого! Во всяком случае - начало хорошее, стали даже заниматься, стараются избавиться от плохих отметок.

А работали они отлично, да так пристрастились, что, когда пришел конец столярным работам, стали проситься на другие «должности». Поддерживая и укрепляя свою линию поведения, я дал каждому из них новое задание. Один из них, Вова С., ученик VI класса, получив новое задание, был так этим обрадован, что несколько раз благодарил за доверие, оказанное ему: он должен был стоять у прожектора, находящегося в публике, и в соответствующие моменты включать или выключать его. И надо было видеть, с какой серьезностью он выполнял это дело!

Со времени постановки «Сказки о царе Салтане» прошло более четырех лет. Ее участники окончили школу. Но впечатление о ней не изгладилось в их памяти.

- А помните, Александр Никифорович... - говорят, встречаясь со мной, бывшие участники спектакля. Меня часто поражает отчетливость, с которой они помнят самые, казалось бы, незначительные мелочи из жизни нашего коллектива. Однако лейтмотив этих воспоминаний - сохранившееся ощущение радости творческого труда, радости приобщения к искусству.

Постановка сказки Пушкина оказала заметное влияние нехудожественно-воспитательную работу отдельных классов и пионерских отрядов нашей школы.

Узнали мы об этом не сразу.

Спустя некоторое время после показа спектакля учительница начальной школы Александра Ивановна Бровкина обратилась к нам с просьбой дать ей некоторые детали декораций, костюмы и бутафорию из спектакля «Сказка о царе Салтане». Оказалось, что она, посмотрев наш спектакль, решила провести с учениками III класса сбор на тему «Русские народные песни и пляски».

- Мои малыши будут петь, декламировать, плясать. У нас будет очень интересно. Я хочу, чтобы в этом сборе участвовал весь мой класс. Себе в помощь я привлекла много родителей. И музыка у нас будет, как в вашей постановке. Для этого мы уже ищем граммофонные пластинки, - рассказывала она.

Все, что она попросила, мы дали ей с удовольствием, радуясь тому, что декорации нашей постановки нашли себе новое применение.

Учительница Бровкина и родители ее учеников, готовя с детьми сбор, старались изо всех сил. И не напрасно - сбор им удался на славу. Особенно были довольны им сами участники. Родители активно помогали детям: сшили часть костюмов, аккомпанировали на рояле, гримировали, режиссировали, суфлировали, одевали «артистов», обеспечили всю техническую часть проведения сбора. Вместе со своими детьми они оформили к сбору выставку гравюр, составленную из произведений великого русского художника В. М. Васнецова, украсив ее русским орнаментом и соответствующими надписями.

Наша постановка послужила толчком для развития творческой инициативы целого ряда учителей и самих учащихся.

Так, учитель русского языка и литературы Александр Яковлевич Шаров предложил сразу несколько тем для новых школьных постановок. Одна из тем, предложенных им: «Героика труда по сказам Бажова». Он же разработал сценарий на тему «Русская природа по временам года в поэзии, литературе и музыке».

Много предложений поступило и от учащихся. Ученики IX класса предложили инсценировать поэму Пушкина «Руслан и Людмила». Учеников десятых классов привлекают героико-исторические темы. Они предлагают поставить «Ивана Сусанина», «Бориса Годунова», сделать композицию «Декабристы». Ученики младших классов мечтают увидеть свою работу на школьной сцене, предлагая к постановке сказку С. Т. Аксакова «Аленький цветочек». Они приходят ко мне в мастерскую и делятся своими соображениями по поводу того, как должно выглядеть «чудище», как оно будет превращаться в красавца-юношу. Нашему вниманию предлагается эскиз костюма, который можно будет легко и быстро сбросить с себя исполнителю роли «чудища».

Далеко не все задуманное удается сделать учителям и ученикам. Но важно то, что они работают над планами больших вечеров и постановок, что такие планы не кажутся им теперь несбыточными. Они верят в возможность и эффективность подготовки вечеров-праздников и постановок с охватом большого числа учащихся. И в этом, как нам кажется, немалое значение имеет постановка в школе спектаклей, подобных нашему «Салтану». Они рождают желание работать в том. же направлении, искать, фантазировать.

Таким же стремлением одержимы и многие участники постановки «Сказки». Ко мне уже подходили десятки учеников с вопросом, что мы будем делать дальше, когда опять примемся за новую работу.

Значение этих вопросов стало мне особенно ясно, когда ко мне однажды обратился ученик V класса Сережа Данилов и со свойственной его возрасту непосредственностью спросил меня:

- Александр Никифорович, скоро ли вы начнете работать?

- Но разве я не работаю? Вот я сейчас давал урок в вашем классе... - начал я.

А он нетерпеливо, не дав мне закончить мысль, проговорил:

- Да нет, я не то хотел сказать... Скоро ли вы будете ставить что-нибудь на сцене, а то очень скучно!

Скучно...

Над этим словом нельзя не задуматься. Нельзя не подумать о том, как важно занять досуг школьника полезным и интересным делом.

Глава вторая «МАЙСКАЯ НОЧЬ» Н. В. ГОГОЛЯ

Подбор коллектива

Осуществленный осенью 1954 г. переход на совместное обучение в средней школе открыл широкие перспективы в деле организации внеклассной культурно-массовой работы с учащимися. Работа предстояла очень интересная, хотя и трудная, в связи с созданием нового коллектива. Был разработан и наш план школьных постановок, занимающих значительное место в жизни детей и способствующих развитию у них разносторонних творческих интересов, художественного вкуса и общественного такта.

Учитывая своеобразные условия предстоящего учебного года, нами было принято решение возобновить одну из школьных постановок, имевших в прошлом успех, - инсценировку «Майской ночи» по Гоголю.

В школе был объявлен день записи во все кружки - технические, спортивные и художественные. Я как руководитель будущего драматического коллектива с нетерпением ждал результатов этой записи. Результаты оказались неутешительными: из 1200 учащихся школы в драмкружок записалось только б человек (4 мальчика и 2 девочки). Даже при объединении с кружком художественного чтения общее количество участников было бы недостаточным для намеченной массовой постановки - нам требовалось не менее 45 человек!

Однако, невзирая ни на что, надо было начинать работу. Вновь организующийся детский коллектив потребовал немало труда и сил. Только большой опыт в работе и настойчивость помогли нам достичь желаемых результатов. И теперь, когда основные трудности преодолены, хочется подвести' некоторые итоги и поделиться с другими своими наблюдениями и впечатлениями, полученными в процессе создания спектакля и объединения коллектива исполнителей; хочется рассказать о том, как создавался и укреплялся коллектив, как на почве общности интересов зарождались дружба и хорошие товарищеские отношения между ребятами, как в итоге большого труда появились у детей интерес к постановке, творческая инициатива, чувство ответственности за порученное им дело.

Учитывая всю серьезность создавшегося положения, я прежде всего начал подбор участников намечаемого спектакля: исполнителей ролей, бутафоров, художников-декораторов, техников-осветителей, рабочих сцены. Особые трудности представлял подбор соответствующих характеру спектакля исполнителей.

Так, присматриваясь к проходящим мимо меня во время перемен учащимся, я старался хотя бы по внешнему виду определить, которая из девочек могла бы быть в нашей постановке Ганной, панночкой, свояченицей, а, оглядывая мальчиков, старался угадать в них Левка, голову, Каленика, писаря, Рудого Панька и т. д.

Стою и гадаю... Рядом со мной - девочка, которую я знал раньше:

- Кого же тут выбрать? - спрашиваю у нее.

- Да вот эта девочка была, кажется, в драмкружке в другой школе, - и она останавливает мое внимание на одной из учениц, которая внешне очень подходила к роли русалки-ведьмы. Подозвав, спрашиваю ее, в каком она классе, как ее имя и фамилия, участвовала ли она когда-нибудь в школьных постановках, интересуется ли этим видом искусства.

Последовал лаконичный ответ:

- Нет, не люблю. Не хочу. Записалась в другой кружок. Я попробовал ей разъяснить, что по разрешению директора можно, и даже должно, записаться в два кружка: один технический и другой - спортивный или художественный. И опять тот же ответ:

- Не хочу.

Так отвечала мне ученица VIII класса, которую я в дальнейшем буду условно называть «Ундиной».

Я решил порасспросить ее одноклассников, как она проявляет себя в коллективе. Ответ был совсем не в пользу этой девочки:

- Зазнайка.

- Высокого о себе мнения; любит, чтобы ее попросили.

- Да что в ней хорошего? Разве только большие глаза да черные волосы!

- Ребята ее не любят.

- Ставит себя выше всех, - нет, она плохой товарищ. Посчитав, что в данном случае выбор оказался неудачным, я обратился с предложением записаться в драмкружок к другим детям - мальчикам и девочкам, - но получил аналогичные ответы: «Занят», «Занята», «Записан (или записана) в другой кружок» и т. п.

Тогда я обратился к классным руководителям с просьбой оказать мне помощь в подборе исполнителей. Избраны были VIII классы как наиболее подходящие по возрасту и наиболее многочисленные в школе.

Дело пошло веселее, и, хотя необходимого количества детей еще не было, уже можно было с облегчением вздохнуть. Не дремал и актив - те шесть человек, которые явились в первый день записи, интенсивно привлекали в кружок своих одноклассников.

Чтобы не задерживать начала работы, пришлось приступить к ней без дублеров, имея лишь основной состав и приняв решение подготовить некоторых исполнителей, во избежание всяких неожиданностей, на две роли.

Мне хотелось раскрыть перед учениками красоту, поэтичность и музыкальность намечаемой постановки. Я прочел им весь сценарий, сопровождая чтение демонстрацией на макете сценических, световых и других эффектов.

Я почувствовал, что впечатление у ребят, слушавших меня, осталось значительное, что у них пробудился интерес к постановке. Когда я подошел к объяснению картины выхода русалок, то, как бы невзначай, я обратился к девочкам с вопросом, не знают ли они ученицу VIII класса с темно-карими глазами и массою волос на голове - она была бы подходящей русалкой в нашем спектакле, но к нам не записалась.

Знаем, знаем, знаем! - дружно воскликнули девочки. - Мы сейчас попробуем ее отыскать, она должна быть в школе.

И вот в дверях появляется «Ундина», буквально подталкиваемая своими подругами, и смущенно говорит:

- Но я не хочу, не буду!

Чтобы ликвидировать создавшуюся неловкость, я вмешался, обратившись к девочкам с предложением оставить ее в покое, но вместе с тем сказал:

- А жаль! Ведь ты была бы у нас хорошей русалкой или панночкой! Но раз уже зашла к нам - посиди, послушай. Не понравится - уйдешь, ведь держать насильно не будем.

И она осталась.

Дальше все пошло своим чередом. Всем коллективом решали, подбирали по голосу, по внешности, кому какую роль дать. Тут же и вручали текст роли. «Ундине» я дал текст двух ролей: панночки и русалки.

- Посмотрим,- сказал я ей,- которая из двух ролей тебе подойдет более.

Текст она приняла, как-то загадочно улыбнувшись.

Столько внимания этой ученице я уделяю не случайно: она - наиболее яркий пример в нашей воспитательной работе, пример того, как своенравная и избалованная девочка под влиянием своих товарищей и ряда воспитательных мер, принятых руководителем, в корне изменилась в течение нескольких месяцев. Вскоре обнаружилось, что она совсем не «не желала» участвовать в работе кружка, а, напротив, очень хотела играть, но только ту роль, которая поставила бы ее на первое место. К счастью, эту особенность ее характера воздействие коллектива помогло побороть.

Здесь же, на первом собрании, было рассказано, каким образом мы совместно с родительским активом будем создавать костюмы для нашей постановки.

Мы наметили план репетиций - один раз в недели с 19 час. 30 мин. до 21 часа.

Прощаясь со своими «артистами», я дал им наказ заняться подысканием по картинкам и гравюрам всего, что могло быть нам полезным: узоров, вышивок, костюмов и головных уборов. Этим я хотел возбудить у детей интерес к украинскому народному творчеству, что, безусловно, способствовало бы расширению их кругозора и имело бы образовательное значение.

Трудовые будни

Первые же репетиции стали приносить огорчения: то явятся не все участники, то у них пропадет интерес к делу, то пойдут капризы, то проявится желание играть другую роль. И почти все стремятся получить ведущую роль, а от ролей эпизодических отказываются. Мне приходится много раз убеждать и разъяснять, что успех дела не решается одним артистом, что секрет заключается в слаженной работе дружного коллектива, в котором нет ни малых, ни больших ролей, что для успеха спектакля все роли одинаково важны, в том числе и таких участников, как рабочие сцены, механики, осветители и т. п.

Развивая и укрепляя линию своей воспитательной работы с этим еще малоорганизованным детским коллективом, я хотел возбудить у ребят интерес к коллективному творчеству, старался на конкретных примерах показать пользу и необходимость общего труда. Так, например, выход панночки и разговор ее с Левко не будет производить должного эффекта, если здесь не примут участия осветители; одна фраза русалки-«наседки», если она будет сказана не в том ритме, может нарушить стройность целой сцены. Я доказывал детям, что они всеми своими действиями должны походить на большой, хорошо слаженный механизм, старался научить их не бояться трудностей. Главное же, говорилось им, общая спайка, поддержка друг друга и глубокое понимание того, что должен делать каждый.

Прошли три репетиции. Дети постепенно стали узнавать друг друга. Наступила пора поднять вопрос о выборе ответственных за ведение всей работы. Избранные большинством голосов староста и его заместитель вполне удовлетворили и меня. Вову Ч., мальчика серьезного и принципиального, я знал давно, а Таня Н. с самого начала работы в кружке своим интересом к делу убеждала в том, что она будет на месте.

После голосования кто-то из ребят пошутил:

Теперь у нас есть директор и администратор! - Это очень понравилось многим, и уже всерьез решили оставить за ними эти звания.

- Если так, - заметил я в тон общему настроению, - то от вас требуется абсолютное подчинение им и беспрекословное исполнение всех их распоряжений, касающихся постановки.

Этими словами я хотел усилить их авторитет в самоуправляющемся коллективе, чтобы придать ему большую организованность и стройность.

Начались регулярные репетиции, пошивка костюмов, писание декораций, изготовление бутафории, решение вопросов освещения в спектакле и т. д. И однако, наблюдая за ходом дела, еще нельзя было сказать, что перед нами крепкий коллектив, работающий с огоньком и охваченный общим интересом. Смотришь на детей и чувствуешь у них огромный запас сил, а в то же время видишь: есть еще несерьезность, легкое отношение к делу. Несмотря на то, что цель им ясна, они пока к ней не стремятся. Мешала и новизна обстановки, создавшейся вследствие слияния школ.

В этот начальный период общей неустойчивости среди детей было немало случаев нарушения дисциплины. Не избежал этих настроений и сам «директор», который однажды без предупреждения ушел с репетиции на каток, уведя с собой еще одного «актера». Три дня они не показывались мне на глаза, но дольше не выдержали. Я принял их извинения холодно, заставив мальчиков острее прочувствовать свою виновность перед руководителем и коллективом. Они хорошо поняли это и в дальнейшем стремились загладить свою ошибку хорошей работой.

Постепенно, один за другим дети все серьезнее и вдумчивее включались в работу, а значит - организовывались в дружный коллектив.

Показательны следующие примеры.

Однажды днем, после уроков первой смены, подбегает ко мне «свояченица» и спрашивает, нет ли у меня свободной минуты, чтобы посмотреть результат ее самостоятельной работы над ролью. Прослушав ее, я увидел, что эта девочка действительно много работала и в своем чтении стала лучше передавать характерные черты порученной ей роли.

Как-то я забыл захватить на репетицию свой режиссерский экземпляр и обратился к одному из учеников с просьбой дать мне полный текст, имевшийся у него на руках. Я увидел, что рукопись вся испещрена какими-то значками, черточками, галочками. Разобравшись в них, я понял, что ученик много думал о своей роли, пытался выделить наиболее важные места, но сделал это неудачно. Я тут же пояснил ему, что в сценическом образе слово должно соединяться с действием и наметил основные, опорные моменты его роли. Он это хорошо усвоил, и положительные результаты скоро сказались. Среди товарищей он стал пользоваться авторитетом и сделался как бы ведущей фигурой в коллективе «артистов». Играл он роль головы.

Полной противоположностью ему был ученик, игравший роль Левка. Он решил, что для исполнения роли ему не надо даже учить текст. После двух-трех репетиций он стал убеждаться в своей ошибке, но продолжал упорствовать и текста не учил. Лишь после того как весь коллектив «артистов» потребовал от него настоящей работы, он сдался и выучил свою роль. Обладая некоторыми сценическими данными, этот мальчик имел одну неприемлемую в коллективе черту характера - самомнение: «Сам все знаю, сам все понимаю». Надо было приложить много труда и педагогического такта, чтобы доказать ему, что его собственных знаний и умений далеко не достаточно, что, не имея жизненного опыта и большого запаса наблюдений, нельзя создать правдивый образ.

Постепенно на репетициях он стал убеждаться в своей неправоте. Особенно благотворно подействовало на него мнение его партнеров по сцене, которые очень критиковали его игру, высказывая ценные предложения, с которыми он не мог не согласиться. Он попал «под обстрел» своих товарищей, и самолюбие заставило его взяться за дело серьезно. Постепенно он по-настоящему заинтересовался исполнением роли и однажды сказал мне:

- Знаете, Александр Никифорович, я сейчас ехал в троллейбусе и все обдумывал свою роль. Я увлекся и вдруг заметил, что многие смотрят на меня с удивлением,- вероятно, я жестикулировал, а может быть, и говорил вслух.

Над созданием образа Ганны усердно трудилась ученица X класса, скромная и застенчивая девочка, страстно желавшая играть на сцене и никогда раньше не принимавшая участия в спектаклях. Особыми сценическими данными она не обладала, за исключением приятного тембра голоса и хорошего роста. Учитывая ее огромное желание играть, я много работал с нею как на общих репетициях, так и отдельно. Однако дело подвигалось медленно. Мы сообща разбирали с ней образ Ганны. Она с большим вниманием прислушивалась к каждому моему замечанию, а на репетициях смущалась и робела. Порою ее охватывали сомнения и горькое разочарование, она повторяла: «У меня ничего не выйдет». Мне очень хотелось вывести старательную ученицу из этого состояния робости и застенчивости. Я всячески подбадривал ее:

- Кто тебе сказал, что у тебя не получается? А если это тебе самой так кажется, то это только хорошо,- говорил я. Если ты знаешь одну сторону дела, значит тебе известна и другая - что должно выйти. Значит, этого и надо добиваться!

И снова она работает, часто показывая мне, что удалось ей сделать. Я очень осторожно высказываю ей свои замечания, подбадриваю. На сцене она еще держится связанно, но в конце концов старания и труд дают свой эффект: то один, то другой из «артистов» одобрит какой-нибудь жест или хорошо и с чувством сказанное «Ганной» слово. У девочки заискрилась вера в свои силы. Однажды ее близкая подруга, постоянно присутствовавшая на репетициях, но воздерживавшаяся от высказываний, после удачно проведенной сцены Ганны и Левка вдруг громко воскликнула: «Здорово, Лена!» - и стала ей аплодировать. Ее поддержали многие из «артистов», похвалил и я. Этот момент был решающим для «Ганны». Теперь все реже можно было слышать от нее: «не получается», «не выходит». Она стала говорить о другом: что делать и как, чтобы получилось лучше. На сценической площадке она держалась уже свободно.

Интерес к постановке все возрастал.

Как-то несколько учениц, исполнявших роли украинских девушек (среди них и наш «администратор»), возбужденной радостно подбегают ко мне и наперебой стараются высказать свои суждения и соображения об игре их группы. Я увидел, что их интересует роль каждой девушки в отдельности и всей группы в целом, что они ищут пути для наиболее яркого и выразительного, жизненно правдивого исполнения. Общность интересов этой массовой группы «девушек» захватила и ту ученицу, которая неоднократно высказывала недовольство маленькой ролью, говоря:

- Ну, что я там делаю? Скажу только одну фразу, и все!

Очевидно, неоднократные пояснения того, что в ансамбле нет маленьких ролей, возымели свое действие.

С группой «русалок» дело обстояло сложнее. Долгое время там шла борьба за ведущую роль панночки. После первой пробы стало ясно, что «Ундина» к этой роли не особенно подходит. Но сама она этого никак не хотела признать, хотя ей была дана не менее ответственная роль русалки-ведьмы (и вместе с тем поручалось дублирование роли панночки). Долго она еще капризничала: то придет и репетирует, а то сядет где-нибудь в уголок и смотрит исподлобья на своих товарищей, - молчит и не желает принимать участие в репетиции, хотя и не уходит.

Чтобы доказать упрямице, что она не является незаменимой, я ей подыскал среди «русалок» дублершу, хотя окончательно еще не отказывался и от нее. Однако ее поведение, наконец, стало возмущать ребячий коллектив, а однажды группа во главе с «директором» и «администратором» явилась ко мне со следующим заявлением:

- Александр Никифорович! Хоть и хороша наша «русалка-ведьма», но мы просим вас не мучиться больше с ней, а разрешить нам самим покончить это дело: мы хотим исключить ее из нашего коллектива.

Я дал согласие, но просил, прежде чем исключить, поговорить с ней серьезно.

О чем у них шел разговор, я умышленно не спрашивал. Только «Ундина» на репетициях больше не показывалась. На переменах она избегала встречи со мной, в коллективе никто о ней не упоминал - как будто забыли. И все же я был глубоко уверен в том, что она снова появится.

Время шло. Репетиции стали проводиться в декорациях, при полном освещении и с музыкальным сопровождением. Заблистали краски: светит 'луна, от которой искрится серебряная дорожка на «совсем настоящей» воде; в полном цвету вишневые деревья; блистают звезды, отражаясь в зеркальной глади пруда, звучит увертюра «Майской ночи» из оперы Римского-Корсакова - украинская майская ночь предстала во всей красе на нашей сцене. С увлечением трудятся артисты, электрики, художники, рабочие сцены. Теперь все яснее становятся для них результаты коллективного труда.

Спешу на репетицию. В вестибюле меня останавливает «Ундина», буквально бросившись ко мне со словами:

- Александр Никифорович! Я что - не буду играть в спектакле?

Глаза полны слез, и взгляд ждет ответа. Чувствуя, как сильно она волнуется, ласково и мягко отвечаю ей:

- Не знаю, девочка, что это ты не поладила с товарищами. Поговори с ними - ведь это дело коллективное. А я очень сожалею, что так случилось.

Она убежала.

Идет следующая репетиция. Смотрю, в числе восьми русалок и «Ундина». Что произошло, как она вела себя, добиваясь возвращения в коллектив, я сразу не мог узнать. «Директор» коротко доложил мне, что ребята решили принять ее снова. На этой репетиции она была рассеянной, не попадала в такт музыке - очевидно, была сильно взволнована. Я не подавал виду, что произошло что-либо особенное. Здороваясь со мной при встрече, она первое время несколько смущалась, но постепенно эта неловкость у нее стала сглаживаться и совершенно исчезла. С коллективом у нее установились хорошие товарищеские отношения.

Спустя некоторое время я выяснил, каким образом она была принята обратно в коллектив. Оказалось, что она давала слово хорошо работать, плакала, просила. Ее хорошенько отчитали, главным образом мальчики, хотя и девочки не остались безучастны, и приняли в коллектив снова.

Крепнущий коллектив

В процессе подготовки спектакля постепенно стала зарождаться дружба среди детей, стали складываться хорошие товарищеские отношения.

Помогающие нам активисты-родители шьют костюмы. В этом деле принимают участие и все «артисты». Каждому из них хочется иметь красочный костюм. Работы здесь много, и самой разнообразной: надо трафаретить рисунок на юбках и блузках девушек, рубашках для парубков, делать парики, усы, головные уборы, венки из цветов и бусы для девушек, обувь и прочее. Изготовление декораций и бутафории отнимает не меньше времени и внимания.

В рабочие часы в мастерской всегда весело и оживленно. Можно услышать самые разнообразные разговоры. Вот один из «художников» спрашивает «девушку», каким рисунком расписать ей юбку. «Артист» «парубок» говорит «Ганне»:

- Тебе совсем не нужны эти помпончики, а мне они очень кстати!

Получив просимое, он обрадовался, и спрашивает у нее:

- А чего у тебя в костюме не хватает?

Через день, появившись в мастерской, он подает мне коробочку с просьбой передать ее «Ганне»:

- Ведь у нее нет бус, вот я и принес... Кстати и вышивку для украинской блузки!

- У тебя нет шапки, - говорит «Каленику» «парубок» - и назавтра у «Каленика» появляется старая с пролысинами высокая шапка, которую товарищ разыскал для него.

Увидев эту шапку, забеспокоился и «голова». Ему надо что-нибудь получше. «Свояченица» тут же находит выход, пообещав ему свою шапку из цигейки.

Родители принимают горячее участие в общей работе. Особенно любят дети бабушку «Левка». Ее удивительное трудолюбие, аккуратность и добросовестность - хороший пример для учеников. Вот стоит перед ней «писарь», которому она шьет жилет. На его замечание во время примерки, что и так будет хорошо, она возражает:

- Нет, ты, милый, погоди! Здесь надо сделать все так, как полагается, чтобы все было прочно и хорошо.

С этим соглашаются все окружающие. Но не только в нашей мастерской можно услышать слово «хорошо». Его все чаще и чаще произносят дети то здесь, то там, загоревшись единым желанием делать все в спектакле и для спектакля только хорошо.

Обнаружив, что школьный проигрыватель не дает красивого звучания музыки, ученики отыскали сразу два проигрывателя лучшего качества. А «радиомеханик» нашего творческого коллектива по собственной инициативе обратился в районную фильмотеку с просьбой дать для спектакля мощный динамик, чтобы наилучшим образом обеспечить музыкальную часть постановки.

Это творческое настроение захватило и двух случайно забредших в мастерскую пятиклассников. Я предложил им остаться и поработать. Они растерялись от неожиданного доверия.

Мальчикам было поручено сделать бутафорское дерево и цветы для него.

Старшие ребята сначала отнеслись к ним недружелюбно, говоря:

- Ведь это такие хулиганы, от которых можно ожидать одних безобразий. Они нам будут только мешать!

Однако мой риск оправдал себя: два мальчика-озорника увлеклись работой и, влившись в творческий коллектив, не только не мешали, но охотно выполняли любое задание.

Надо заметить, что это обстоятельство повлияло вообще на их поведение, им стало неудобно шалить на уроках и на перемене, они стали более сдержанны. А в дни спектаклей один из них приносил с собой свой детский фильмоскоп, и надо было видеть, с какой серьезностью и точностью он применял эту «светоаппаратуру», стремясь своим участием улучшить постановку. Второй же во время спектакля управлял движением воды, прилагая огромные старания, чтобы удержаться в необходимом ритме.

Примером заинтересованности и желания содействовать общему успеху явился такой случай.

Во время одного из первых спектаклей ввиду неявки парубка-танцора было решено сократить музыкальное сопровождение. Спектакль шел, и каково же было удивление «актеров» и руководителя, когда в момент танца вдруг появился второй плясун! Танцевать вышел один из «парубков», без репетиции!

- Как же ты решился? - спрашиваю после спектакля смельчака.

- Да как, - вижу, что дело пострадает при одном танцоре, я и пустился. А танцевать не так уж трудно, особенно когда товарищи тебя поддерживают. А ребята меня здорово подбадривали! Вы, вероятно, всего и не заметили!

В последнем этот мальчик ошибался: я все видел и был глубоко обрадован его творческим порывом, направленным на пользу общего дела.

Общая заинтересованность ярко проявилась и в другом случае. Как-то в один из досадных моментов на репетиции, когда у «парубков» совсем не клеилась массовая сцена, «артисты» стали просить, чтобы в ней принял участие один из: наиболее способных мальчиков, занятый в ролях «Рудого Панька» и «Каленика». С моего согласия, он стал во главе «парубков», и мимическая сцена с его участием тотчас оживилась.

В музыкальном оформлении спектакля ученики стремились также достичь известного совершенства. Нами была использована классическая музыка, и прежде всего музыка к опере «Майская ночь» Римского-Корсакова. В постановку было введено хоровое и сольное пение. Особенно много потрудились «поющая девушка» и аккомпанирующий ей за сценой баянист. Терпеливо разучивали они с пластинки украинскую народную песню «Ой, не свити, мисяченьку».

От них не отставал хор девушек, добиваясь стройности исполнения.

Немало труда приложил и «соловей», выискивая правдоподобные трели.

Испытание на прочность

«Не было бы счастья, да несчастье помогло»... Случилось так, что бодрые настроения и творческий энтузиазм коллектива подверглись испытанию.

Была назначена репетиция, которую я намеренно, желая подтянуть ребят, назвал генеральной. Неожиданно ее посетили сотрудники Института художественного воспитания АПН РСФСР, которые, не зная о том, что спектакль еще недоработан, в присутствии нескольких учеников довольно строго критиковали нашу постановку. Эти ученики рассказали о «провале» репетиции всему коллективу. Отрицательная оценка нашей работы произвела на детей удручающее впечатление, и они наотрез отказались ее продолжать. Я не настаивал и на время оставил их в покое. Я был убежден, что сложившийся в живом творческом общении коллектив не сможет распасться окончательно - ребята заскучают без любимого дела.

Так и случилось. Уже дня через три-четыре то один, то другой участник постановки стали заговаривать о неудавшемся спектакле. А вскоре и вся группа обступила меня. Тут я соответствующим образом отчитал их, назвав бумажными цветами, размокшими от первого дождя - от серьезной критики. Я хотел пробудить их самолюбие и достиг цели: «артисты» снова решили взяться за работу. Когда я одобрил это решение, они от радости запрыгали вокруг меня.

Но тут случилась новая неприятность. В этот же день я серьезно заболел. Боясь срыва рабочего настроения, я перед уходом из школы собрал всю группу и рассказал, что на время болезни оставляю им другого руководителя (одну из учительниц, знакомую с режиссерской работой), который будет за ними только наблюдать. Работать же они должны самостоятельно. Тут же я поручил всю организационную часть «директору» и «администратору».

Прошло два дня, и вдруг - телефонный звонок. Два голоса наперебой сообщают мне, что мой заместитель их не устраивает, что они готовы работать самостоятельно, совсем одни. Причина недовольства - мой заместитель кое-где в постановке начала делать большие изменения, которые ребятам не по душе. Пришлось разрешить им работать одним.

Спустя два дня - опять звонок. И уже довольными голосами дети сообщают мне, что репетиции идут хорошо и все участники присутствуют на них. Рассказали, что всем коллективом они посетили стереокино, просмотрели там «Майскую ночь», чтобы сопоставить со своим спектаклем, но отнюдь не для того, чтобы подражать и заимствовать (за это теперь я был уже спокоен).

Происшедшее окончательно убедило меня, что дети стали считать постановку своим личным делом, а коллектив их крепко и надежно спаян.

Надо признать, что суровая критика со стороны сотрудников Института, доставившая в первый момент много огорчений, в конечном итоге оказала благотворное влияние на коллектив. Взявшись снова за работу, дети ясно представляли себе, что от них требуют больше, чем они дали до сих пор.

Три репетиции проведены вместе со мной - и спектакль уже можно показать зрителю.

Напряженный труд остался позади. Все сомнения исчезают при взгляде на детский коллектив, который отчитывается перед товарищами в своей работе. То и дело в зале раздаются аплодисменты. Подбадриваемые ими «артисты» играют с воодушевлением.

Стройность, синхронность во всем, большой подъем, увлечение игрою, абсолютный порядок за сценой, точные выходы «артистов». На высоте и техническая часть...

По окончании спектакля дети спешат ко мне, радостно улыбаясь, переполненные сознанием успеха, которого добились.

Наблюдая за ходом спектакля, игрою детей, руководя ими, видишь и убеждаешься, что в этом дружном коллективе все за одного и один за всех.

Поставленная мною цель была достигнута: коллектив был создан.

Глава третья ВЕЧЕР ДРУЖБЫ НАРОДОВ

Подготовительная работа

Тема дружбы народов открывает большие возможности для организации детского коллектива; она позволяет усилить работу по интернациональному воспитанию детей.

Поэтому темой очередного вечера-праздника в 1955/56 учебном году мы решили избрать дружбу народов Советского Союза и стран Азии.

Определив тему и задачи предстоящей работы, продумали детальный план подготовки вечера. Составлялся он с таким расчетом, чтобы в организации и проведении вечера принял участие коллектив педагогов, чтобы его подготовка стала прямым делом пионерской дружины и комсомольской организации, вошла органической частью в общий план учебно-воспитательной работы школы.

В плане были четко обозначены этапы подготовки вечера:

План проведения с коллективом учащихся IV-VI классов «Вечера дружбы народов» (игры в гостей)

В целях вовлечения большого коллектива школьников в общественно полезную работу и развития у них интереса к культуре, искусству и быту дружественных нам народов Азии, пробуждения у детей интереса к коллективному творчеству, воспитания их художественного вкуса и общественного такта предлагаю провести в текущем 1955/56 учебном году следующее мероприятие:

Пять классов (один IV, два V и два VI) будут работать над решением одной задачи - подготовят спектакль «Вечер дружбы», в котором будут представлены сказки народов Азии и СССР:

1. русская сказка,

2. индийская сказка,

3. китайская сказка,

4. корейская сказка,

5. вьетнамская сказка.

Каждый класс возьмет на себя подготовку определенной части вечера, работая над какой-нибудь одной или двумя сказками, в том числе соберет материалы по культуре, быту, искусству того народа, над сказкой которого он работает (гравюры, открытки, вырезки из журналов, газет и т. д.).

В дальнейшем организуется общая выставка из собранных детьми материалов, приуроченная к самому вечеру-спектаклю.

Для того чтобы это мероприятие прошло успешно и работа протекала плодотворно, весь процесс можно разбить на этапы, предполагая поставить спектакль к весенним каникулам.

I э т а п

а) Распределение обязанностей между лицами, ответственными за работу по организации «Вечера дружбы».

б) Чтение сказок, организация экскурсий в музей восточных культур (ответственные - пионервожатые, классные руководители и учителя русского языка и литературы),

в) Привлечение к работе родителей (помощь в изготовлении костюмов, в режиссерской работе и т. д.).

II этап

а) Окончательный отбор сказок для постановки на вечере и их обсуждение.

б) Составление сценария к 20 октября 1955 г.

III этап

а) Выявление актива детей, распределение ролей.

б) Организация работы детского коллектива, принимающего участие в подготовке вечера.

IV этап

Работа над постановочной частью (режиссура, декорации, освещение, музыкальное оформление, костюмы, бутафория и т. д.).

В целях устойчивого и ровного хода работы все классные руководители пяти классов, участвующих в мероприятии, а также пионервожатые должны включить подготовку «Вечера дружбы» в план своей воспитательной работы.

К участию в подготовке вечера необходимо привлечь старших учащихся, шефствующих над каждым из этих классов, а также руководителей и членов кружков:

1. изокружка,

2. школьного хора,

3. столярного кружка,

4. электротехнического кружка.

5. радиокружка,

6. фотокружка.

В школьной стенной газете следует организовать специальный раздел, посвященный данной работе, в котором приняли бы участие все ученики школы, родители, учителя и все интересующиеся этим спектаклем.

Желательно, чтобы каждый педагог, участвующий в подготовке вечера, вел дневник, тогда в конце работы это даст возможность наиболее полно подвести ее итоги.

Содержание данного плана было одобрено и утверждено директором и партийной организацией школы. На очередном педагогическом совещании мы познакомили с планом предстоящей работы всех собравшихся, после чего были намечены лица, ответственные за проведение всего мероприятия. Это были классные руководители пяти классов, учителя русского языка и литературы, пионервожатые всех классов, руководители технических и художественных кружков.

Составляя план подготовки этого вечера, как и ряда аналогичных вечеров и. больших постановок, мы руководствовались принципом «от общего к частному и от частного к общему». Другого пути мы в данном случае не видели: ведь нам предстояло из отдельных, вполне самостоятельных частей создать одно целое и, работая над каждой отдельной частью, иметь в виду это целое.

Следовательно, надо было построить всю работу таким образом, чтобы педагоги и дети, принимающие участие в подготовке какой-то одной части постановки, имели бы ясное представление о сценарии в целом. Надо было позаботиться о том, чтобы вызвать и развить у детей интерес ко всем частям сценария и активное стремление добиться успеха всего вечера, а не только своей части.

Для этого мы прежде всего более детально разработали план всей работы и четко распределили круг обязанностей между организаторами и участниками вечера.

Всю работу в классе должен был возглавить классный руководитель. В его обязанности входили: организация детского коллектива, связь с родителями, пошивка костюмов и частично проведение репетиций.

Вместе с тем старшей пионервожатой предоставлялась возможность широко развернуть в отрядах политико-воспитательную работу, связанную с темой вечера.

Помимо этой основной задачи, ей поручалась работа в V «а» классе (над вьетнамской сказкой), а также вводная и заключительная части постановки, где она должна была действовать не только как организатор-режиссер, но и как исполнитель.

Общее руководство по постановке и режиссерскую работу я взял на себя. Я же должен был подготовить сценарий, позаботиться об оформлении, создании световых эффектов, о подборе музыки.

Начиная работу над спектаклем, я всегда считал необходимым сосредоточивать руководство режиссерской и постановочной частями в одних руках, так как это условие мне кажется необходимым для создания цельного, подчиненного единому замыслу вечера-праздника.

На этот раз я проводил репетиции с каждой группой участников в присутствии классного руководителя. Постепенно входя в курс дела, классные руководители становились моими ближайшими помощниками и в режиссерской работе.

В бригаду художников, осветителей, рабочих сцены привлекались ученики всех классов, участвующих в вечере. Это помогало сближению групп, работающих над отдельными частями сценария.

Начать мы решили с самого главного - с возбуждения у детей и их родителей интереса к теме вечера и к идее самой постановки. В час классного руководителя, проводимый по всей школе в один день, я обошел все классы, участвующие в постановке, и в общих чертах рассказал о предполагаемой работе и ее характере (о важности и значении дружбы между народами, о необходимости хорошо знать наших друзей, их жизнь, быт, культуру). Для начала детям было предложено читать сказки народов Индии, Вьетнама, Китая, Кореи и сообщать классному руководителю свои предложения о выборе сказок для сценария. Детям рекомендовалось делать вырезки материалов об этих странах из журналов и газет; Присутствие классного руководителя и его участие в этой первой беседе, были очень уместны, так как здесь уже фактически начиналась совместная работа классного руководителя с постановщиком-режиссером и художником.

Первые беседы были довольно продолжительны, так что пришлось даже вместо одного занять два часа (пятый и шестой уроки по расписанию).

По договоренности с классными руководителями пяти классов, участвующих в работе, я посетил в каждом из них родительское собрание, где рассказал о воспитательно-образовательном значении задуманного мероприятия.

Обращаясь к родителям с просьбой помочь создать костюмы к постановке, я демонстрировал костюмы, сделанные для прежних спектаклей и обещал в скором времени представить эскизы костюмов с указанием, из чего их можно будет сшить. Некоторые (хотя и немногие) родители откликнулись и на другую мою просьбу - помочь в режиссерской работе.

Спустя некоторое время дети начали предлагать для постановки различные сказки, собрали несколько вырезок из газеты «Пионерская правда» и книг со сказками.

Пользуясь каждым удобным случаем, я посещал классы, продолжая вести с детьми беседы, просил их собирать материалы по всей постановке, а не только по своей теме. Это должно было способствовать развитию и укреплению у них интереса ко всему мероприятию.

Детям давались разъяснения - какого содержания и характера гравюры, картины, репродукции необходимо собирать, указывалось, для какой цели нам это необходимо.

Собрав материалы, мы начали осуществление второго этапа работы - составление сценария, эскизов декораций, костюмов, бутафории. Было решено, что дети в то же время продолжат экскурсии в музеи, на выставки и т. д.

Сценарий и эскизы декораций, костюмов и бутафории необходимо было иметь в готовом виде к 20 октября, так как мы рассчитывали начать репетиции уже с 9 ноября.

Составляя сценарий, я консультировался с литераторами, историками, географами школы.

В сценарий вошли:

Русская народная сказка «Морозко» и ряд русских пословиц; индийские сказки: «О трех золотых куклах», «О слепом», «О трудном и легком», «О памяти и забвении», «О трех знатных женщинах и нищей старухе», «О двух путниках и их находке»; корейская народная сказка «Чей подарок лучше»; китайская народная сказка «Чиновник, солдат, крестьянин»; вьетнамская народная сказка «Наказанный ростовщик».

Учитывая главную мысль сценария - дружба народов, - мы решили придать всему вечеру характер «игры в гостей»: одна часть детей должна действовать в роли хозяев школы, другая - представлять «гостей».

Этот замысел определил и структуру сценария. Он состоял из пяти частей, вступления и торжественного заключения. Пять частей - пять отдельных выступлений «представителей» государств (СССР, Индии, Вьетнама, Кореи, Китая), которые рассказывают о своих странах и исполняют сказки, танцы и песни народов этих стран.

Вступление начиналось со встречи «гостей» и их приветственных обращений к зрителям.

Все части - от вступления до заключения - шли как одно непрерывное действие.

Каждая группа «гостей» после приветствия и исполнения своей сказки или танца спускалась со сцены в зрительный зал и превращалась в зрителей. (Для того чтобы само появление «актеров» в зале не отвлекало остальных зрителей от действий на сцене следующей группы исполнителей, «гости» рассаживались на заранее отведенные для них места в двух первых рядах.)

Форма «игры в гостей» давала исполнителям возможность непосредственно общаться со зрителями (приветствуя их и рассказывая им о своих странах) и вовлекать их в активное действие. Для этого мы включили в сценарий несколько обращений к зрителям, требующих ответов, а также хорошо известную всем песню для совместного исполнения «актерами» и зрителями.

Действие должно было сопровождаться музыкой народов СССР и стран Азии. В данном случае это давало возможность познакомить учащихся с малоизвестной им музыкой народов Индии, Китая, Кореи и Вьетнама, вызвать интерес к ней, углубить их впечатление от происходящего на сцене. Вместе с тем использование музыки в этой постановке, как и в других наших спектаклях, позволяло осуществлять смену картин без антрактов.

Сценарий обсуждался коллективом учителей и был утвержден с некоторыми добавлениями.

После этого мы смогли уже приступить к третьему этапу подготовки - распределить текст сценария по классам. Роли распределились так: IV «а» класс работает над русской сказкой, V «б» - над индийской, VI «б» - над корейской, VI «а» - над китайской, V «а» - над вьетнамской. Кроме того, каждый из этих классов работает над той частью текста, которая служит как бы мостиком для перехода от одной сказки к другой.

Было решено проводить репетиции один раз в неделю после пятого урока или, по договоренности с классным руководителем, в вечернее время.

В каждом классе была прочтена та часть сценария, над которой класс должен работать. Затем вместе с классным руководителем при активном участии детей были распределены роли «артистов», играющих сказку, «гостей», «хозяев», а также составлены списки «художников», «бутафоров», «рабочих сцены». Текст сценария был оставлен в классах, хотя детям предложили не переписывать свои роли и временно воздержаться от их заучивания. Одновременно участникам показали эскизы декораций и костюмов ко всем сказкам, чтобы возбудить у них интерес к постановке в целом.

Прежде чем начать репетиции по классам, я считал нужным на общем собрании участников рассказать детям о задачах всей постановки и познакомить их с построением сценария, с последовательностью его частей и т. д.

Как всегда, нужно было прежде всего увлечь детей предстоящей работой. Поэтому я старался, чтобы беседа была не сухой, а по возможности красочной, насыщенной живыми, наглядными примерами предстоящих конкретных и интересных дел.

Напомнив тему нашего будущего спектакля-игры - тему дружбы между народами - и сказав о ее значении для дела мира, я подчеркнул необходимость знакомства с культурой и бытом народов Азии.

Для этого можно использовать чтение книг, просмотр кинофильмов (как художественных, так и документальных), слушание музыки по радио, в грамзаписи, посещение театров, где идут пьесы из жизни различных народов, посещение музеев, выставок и, наконец, встречи с представителями этих народов.

- И вот, давайте мы с вами вообразим, - говорил я, - что к нам в гости приехали друзья из разных стран. Мы с ними знакомимся, рассказываем им о своей стране, они в свою очередь рассказывают нам о своих странах. А потом мы все вместе показываем на нашей школьной сцене сказки своих народов. Это все и произойдет в нашем спектакле, который мы назовем «Вечер дружбы народов». Пусть мы сейчас играем в «гостей», но ведь не исключена возможность, что нечто подобное произойдет в действительности, что к нам приедут дети этих стран или мы поедем в какую-либо из них. Тогда нам придется подумать о том, как принимать гостей,, как вести себя и т. д. Поэтому вам надо будет продумать и такие моменты, которые помогут выработать в себе то, что принято называть общественным тактом. Над всем этим нам придется поработать, причем это будет касаться всех - и «хозяев», и «гостей».

На этом собрании я рассказал детям и о сценических эффектах, которые должны быть в нашей постановке: о том, как на глазах у зрителей дневное освещение сменится ночным; как на нашей сцене в сказке «Морозко» зрители увидят падающий снег; о музыке, танцах и шумовом оформлении спектакля.

Все это детей удивляло и радовало.

Мы ставили перед ними задачу коллективно создать нечто цельное - красивое, стройное, гармоничное.

- Поэтому,- говорил я,- чтобы наша постановка была интересной, необходима не только хорошая игра «артистов», но и хорошая работа всех участников - «электриков», «техников», «рабочих».

Желая возбудить у детей интерес к коллективному творчеству, я старался построить беседу так, чтобы они сами сделали правильные выводы. Так, например, я спрашивал детей:

- Как вы думаете? Если я возьму портрет какого-нибудь красивого человека, написанный художником, разрежу этот портрет на части и покажу вам какую-нибудь его часть, будете ли вы иметь представление об этом человеке?

Ждать ответа пришлось недолго. Несколько голосов из зала сразу ответило: «Нет!» Задаю второй вопрос:

- А что необходимо сделать, чтобы увидеть лицо этого человека?

- Собрать эти части! Склеить их. Соединить! - послышались голоса.

- Вот видите, - отвечал я, - вы сами и подсказали, что должно быть в нашей работе. Все части нашей постановки должны быть крепко спаяны, склеены, соединены в одно целое. И только при этом условии постановка будет иметь свое лицо. А поэтому все вы должны интересоваться, как идут дела не только у вас, но и у ваших товарищей, болеть не только за свою часть работы, но и за работу по постановке в целом, должны помогать друг другу, поддерживать по-товарищески друг друга. Тогда-то дело у нас пойдет хорошо. Мы должны быть таким коллективом, о котором можно было бы сказать, что в нем все за одного и один за всех. Всякое стремление выделиться из коллектива, хвастаться - явление нехорошее, и мы надеемся, что этого у нас не будет.

Развивая перед детьми мысль о целесообразности и необходимости коллективного труда, я говорил: « Вот идет спектакль, в нем несколько частей, и каждая поручена одному какому-нибудь классу. По ходу действия необходимо, чтобы декорации были освещены, в определенные моменты играла музыка, вовремя открывался и закрывался занавес, чтобы вся работа по перестановке декораций была произведена в точно установленное время. Ко всему этому надо добавить еще и всякие сценические эффекты: падающий «снег», «рассвет» и «восход солнца», переход дневного освещения в ночное и т. д. И вот, освещение поручено Коле и Тане - ученикам V класса, перестановка декораций - Мише и Жене - ученикам VI класса, занавес должны открывать и закрывать Саша и Вова - ученики IV класса, а музыкальное оформление всего спектакля поручено Тамаре и Вале - ученицам VI класса. Теперь, представьте себе, что получится, - говорил я, - если каждый из названных ребят, участвуя в общем деле, будет стараться только для своего класса. Тогда получится печальная картина: в одной части хорошо и вовремя играет музыка, а в другой совсем про нее позабыли, где-то запоздали с перестановкой декораций, несвоевременно начали открывать занавес или поспешили его закрыть, вдруг не ко времени «пошел снег» и т. д. И это только в технике ведения спектакля. А что будет, если какой-либо из «артистов» вдруг пожелает выделиться из среды своих товарищей, начнет важничать, не считаться с другими, мало интересоваться тем, что и как делается вокруг, или классы начнут соперничать, стараясь перещеголять друг друга?

На этом собрании дети проявили большой интерес к предстоящей работе, задали много вопросов. Особенно их интересовало, когда они будут выступать. Я ответил, что такое серьезное и сложное дело требует времени и большой работы, что мы спешить не будем, а, серьезно потрудившись, покажем результаты зрителям не ранее весенних каникул. Дети разошлись с собрания, полные желания действовать.

Мы подошли к четвертому этапу нашей подготовки к работе над постановочной частью (режиссура, декорации, освещение, костюмы, бутафория, музыкальное оформление).

Режиссерская работа

Режиссерская работа велась по классам, каждому из которых была поручена определенная часть сценария. В каждой части, в свою очередь, были заняты три группы детей: «гости», «артисты», играющие сказку, и «артисты», находящиеся в зале, - «хозяева». Для того чтобы дети хорошо усвоили логику развития действия, мы, приходя в класс на первые репетиции, собирали их всех и проводили читку всего текста по ролям. Когда дети хорошо усвоили последовательность действия, мы разделили их на две группы и некоторое время вели с ними репетиции отдельно. Первая группа - «гости» и «артисты», находящиеся в зале. Вторая - «артисты», играющие сказку. В эту последнюю входил и рассказчик, который находился в группе «гостей».

Такое разделение на группы было вполне целесообразным, так как давало возможность не задерживать «гостей» на .репетициях «артистов», играющих сказку, и наоборот.

Почти все участники этой постановки выступали в качестве «актеров» впервые, поэтому мы начали с простейшего. Прежде всего помогли им определить основную мысль каждой сказки и разобраться в тех событиях, которые в ней изображены.

Внимание детей обращалось на то, что действовать они будут прежде всего словом, и потому каждое слово должно произноситься достаточно громко, четко, осмысленно, что, находясь на сцене, надо помнить о зрителях, которым все должно быть понятно, слышно и видно.

Добиваясь правдивости и убедительности поведения детей в сценических условиях, мы стремились развивать их творческую инициативу, стараясь не злоупотреблять показом того, как в том или ином случае надо действовать.

Одним из путей, помогающих ученикам правдиво и логично действовать в сценических условиях, является выяснение в коллективной беседе конкретных целей, намерений, стремлений того персонажа, роль которого им надо играть.

Так, например, в корейской сказке по ходу действия девушка попадает в затруднительное положение - не знает, за кого из трех друзей, оказавших ей услугу, выйти замуж. Наша «артистка», заучив текст и произнося его формально, решала этот вопрос просто (вернее сказать - быстро). Получалось нежизненно, фальшиво, и что характерно, - девочка сама это чувствовала. Тогда мы постарались помочь ей разобраться в тех сложных переживаниях, которые должны быть у этой девушки, найти логически оправданные действия, которые она могла совершать в данной ситуации.

Мы задали ей вопрос:

- Ну, а если бы это было с тобой на самом деле? Как бы ты тогда вела себя? Очевидно, перед принятием окончательного решения ты прежде всего подумала бы, постаралась разобраться в своих мыслях и чувствах, все бы взвесила и только после этого высказала бы его. А приняв решение, ты бы, вероятно, неодинаково объявила его всем трем друзьям. Какое-то различие было бы.

Такая наводящая беседа возымела действие. Для девочки она была открытием, и уже после двух репетиций исполнительница в сценических условиях вела себя 'более непринужденно, действия ее стали более осмысленны и логичны.

В тех случаях, когда дети, несмотря на все наши старания, действовали в сценических условиях формально, мы переходили к разыгрыванию этюдов, близких по сюжету к пьесе. Это очень помогало исполнителям. Так, например, чтобы поддержать отношение «артистов» к сценическим событиям, как к действительным, мы, репетируя китайскую сказку, вынуждены были разыграть несколько этюдов. По ходу действия жена чиновника должна была поднести своему мужу чашу вина, говоря: «Пей свою чашу». «Артистка», игравшая эту роль, произносила слова без всякой интонации и торопливо, кое-как проделав все необходимое, шла на свое место. Весь вид ее говорил при этом: ладно, мол, отделалась от своих тяжелых обязанностей. Мы решили перевести ее сценические действия в условия жизни. Для этого, оставив ее на сцене одну, я вышел к ней, сел в противоположном конце сцены у стола и, показав на кувшин и чашку, сказал:

- Дай мне, пожалуйста, попить, да налей побольше. Девочка спокойно взяла кувшин, не торопясь налила чашку и, подойдя ко мне, сказала:

- Пейте, пожалуйста.

Я взял чашку, сказав ей:

- А теперь пойди обратно на свое место, а я выпью и расскажу что-то интересное.

Девочка пошла к противоположному краю стола и стала очень внимательно смотреть на меня. Я же тем временем пил. А она терпеливо ждала и внимательно следила за мной, по-настоящему ожидая моих дальнейших поступков.

На этом примере я постарался объяснить ученикам, что значит по-настоящему - правдиво и логично - действовать. Этюд и беседы помогли ученице. Она стала совершать свое действия в сценических условиях более жизненно и правдиво.

Работая с группой «гостей» и «артистов», находящихся в зале, мы применяли те же принципы и методы. Здесь основное внимание уделялось действиям, связанным с общественным этикетом и тактом, которые должны были проявить «хозяева» и «гости» (приезд «гостей», их прием, проводы). Это давало возможность привить детям некоторые навыки культуры поведения и сообщить им сведения о традициях и манерах приветствия отдельных народов. Здесь многое надо было не только рассказать, но и показать: например, как приветствовать друзей, как ответить на их приветствия, как пригласить гостей, предложить им место и т. д.

Рассказ «гостей» о своих странах носил характер коллективного чтения. Здесь мы добивались чистоты и ясности произношения, выразительного и логически осмысленного чтения текста. Пришлось специально уделить внимание тому, чтобы научить детей своевременно подхватывать реплику предыдущего чтеца во избежание неуместных пауз, нарушающих общий ритм при передаче текста от одного рассказчика другому.

Добившись от обеих групп каждого класса определенных результатов, мы объединили их и проводили уже общие репетиции.

В V «а» классе по такому же плану всю работу проводила пионервожатая. Я предоставил ей относительную свободу действий. Так, например, когда дети отыскали в газете «Пионерская правда» вьетнамскую сказку «Наказанный ростовщик» и предложили ее к постановке, я согласился заменить ею сказку «Благородный олень», ранее включенную в сценарий. Пионервожатой предоставили право инсценировать текст этой сказки, но все вопросы, касающиеся постановки, она должна была согласовывать со мной. Я почти не бывал на репетициях в этом классе, зная, что все ученики хорошо знакомы с характером нашей постановки: они присутствовали на беседах, на общих собраниях, видели все эскизы. К тому же деятельная и способная пионервожатая, посещая все репетиции, проверяя работу пионеров, одновременно знакомилась с процессом режиссерской работы в других классах и консультировалась с нами.

Выделение отдельной группы из общего числа участников в относительно самостоятельную единицу, связанную, однако, со всеми общей целью, не являлось в нашей практике новостью. Иначе трудно себе представить, как можно было бы организовать, например, вечер, посвященный трехсотлетию воссоединения Украины с Россией, или пушкинский вечер, в которых принимало участие большое количество классов и групп.

Все репетиции, за редким исключением, мы проводили на сцене. Общие сводные репетиции (в смысле организации - одна из наиболее трудных частей работы) проводились при обязательном присутствии всех классных руководителей и пионервожатой.

На общих репетициях мы добивались синхронности в ходе действия, особенно необходимой во вступительной части, где действие развивается динамично, а сопровождающее его шумовое и музыкальное оформление нуждается в особой четкости выполнения. Сводные репетиции проходили в декорациях, с шумовым и музыкальным оформлением, со всеми сценическими эффектами. Это повышало интерес детей к происходящему, пробуждало у них желание появиться на сцене вовремя и сыграть свою роль как можно лучше.

Оформление спектакля

Для нашего праздника необходимо было создать ряд декораций, костюмов, бутафории, сценических эффектов, световое и музыкальное оформление. Все это в основном должны были осуществить сами дети. Конечно, какую-то часть этой огромной работы надлежало выполнить и учителю, поскольку возраст детей IV-V-VI классов не представляет возможностей для осуществления ими самостоятельно всей этой большой, комплексной работы. У детей нет еще необходимых знаний, умений и навыков для того, чтобы выполнить работу такого большого масштаба: необходимо было написать 140 квадратных метров одних только задников, не считая разных приставок!

Однако, преследуя чисто педагогические цели, мы не хотели преподносить детям ничего готового, выполненного без 'их участия. Поэтому я предложил им собирать материалы к эскизам, говоря, что тем самым они примут участие в их создании.

При составлении эскизов декораций, костюмов и бутафории я всегда пользуюсь образцами народного творчества и репродукциями с произведений известных художников, считая, что воспитывать у детей вкус необходимо на хороших образцах.

Этими соображениями я руководствовался и в данном случае. Так, задник для индийской сказки с изображением мавзолея Тадж-Махал был нарисован по известной картине художника В. В. Верещагина. Декорация китайского дворика исполнена по рисунку советской художницы Л. Кассис. Панно для китайского танца с веерами написано с картины «Гимн миру» («Хэпинсун») группы китайских художников. Декорация к вьетнамской сказке выполнена по мотивам работ художника В. С. Андреева: «Деревня в районе озера Инья».

Декорации, костюмы и бутафорию мы начали готовить попутно с ведением репетиций. После того как основные роли действующих в постановке лиц утвердились, я предложил детям готовить себе костюмы по эскизам.

Если в 1936 г., проводя пушкинский вечер, мы прибегали в основном к прокатным театральным костюмам, которые оплачивались родителями, то в дальнейшем полностью перешли к системе изготовления костюмов, даже самых сложных, силами учащихся, родителей, шефов.

Желая пробудить у детей инициативу, мы дали эскизы костюмов не всем пяти классам, а только трем, остальным же предложили решать эту задачу самостоятельно: пойти на Индийскую выставку, в Музей восточных культур и там, на месте, изучить костюмы, сделать с них необходимые зарисовки и т. д. Ученикам IV класса, занятым в русской сказке, предложили подобрать себе рисунки костюмов, пользуясь иллюстрациями к русским народным сказкам, опять-таки консультируясь со старшими товарищами.

Наблюдая за деятельностью детей, мы стремились помогать им в проявлении инициативы, что одновременно поддерживало и усиливало их интерес к делу. Так, например, мы не говорили детям, какие именно цветы они должны делать, а предлагали делать их разными; при поделке всяких украшений (браслетов, брошей, ожерелий) указывали только материал, из которого лучше сделать то или иное украшение; одну вещь мы давали детям как образчик, остальные же они должны были делать уже без нашей помощи, но так, чтобы эти вещи не были похожи одна на другую.

Для того чтобы начать писать декорации, необходимо было склеить бумагу в одно большое длинное полотно. По нашим указаниям бригада так называемых «рабочих», составленная из представителей всех пяти классов, выполнила это под руководством пионервожатой. Смешанный, состав бригады не случаен, мы сознательно применяем его, преследуя одну цель, - чтобы дети считали всю работу «своей» и одинаково интересовались всей постановкой в целом, а не одной только ее частью.

Такая же смешанная бригада «художников» работала и над оформлением декораций. В нее входили «художники» от всех пяти классов, а также изокружковцы и старшие школьники, шефствующие над этими классами.

Своеобразное решение декораций также способствовало сплочению всех участников постановки в единый коллектив. Большое бумажное полотно, накрученное на легкий барабан, вертикально стоящий по одну сторону сцены, перематывалось на другой такой же барабан, находящийся по другую сторону сцены, по принципу пленочного фотоаппарата. Поэтому, написав одну декорацию, мы перематывали бумагу, писали другую, перематывали дальше и т. д. Над каждой такой декорацией работает вся бригада, поэтому теряется какое-либо деление на «твое», «наше», «мое». Тут все общее.

С увлечением работали шестиклассники над декорациями к постановке четвертого класса, а ученики пятого класса принимали деятельное участие в изготовлении бутафории и реквизита для постановки шестиклассников. Когда же понадобилось большое количество мелко нарезанной бумаги для «снега», то ее готовили не только ученики этих классов, но и старшеклассники в порядке товарищеской помощи младшим классам.

Декорации писались в те дни и часы, когда не было репетиций, и в основном в дни работы изокружка.

И вот как будто бы все уже готово: написаны декорации, сшиты костюмы, изготовлена бутафория, хорошо и стройно идут репетиции - можно, кажется, назначать генеральную репетицию, а затем и первый показ всей работы зрителям.

Однако сделать этого нельзя пока не организована и не отработана еще одна важная часть постановки, без которой не может быть плавности в ходе всего вечера. Мы имеем в виду техническую часть: перестановку декораций, музыкальное и шумовое оформление, освещение, сценические эффекты и т. д.

Работать над этой частью постановки мы начали тотчас, как только были написаны декорации. Здесь также имелись бригады. Одна из них - «рабочие сцены», которые ведали только сменой декораций и бутафорией, другая ведала всей светотехникой, третья - музыкой. Каждая из этих бригад знала не только свой участок работы. Мы собирали одновременно все эти бригады и проводили с ними тренировочные репетиции по ходу действия всего спектакля. Эти репетиции сначала проходили без участия «артистов». Мы проводили их, пользуясь лишь текстом сценария. Здесь все отрабатывалось до мельчайших деталей. Так, например, бригада «рабочих» в количестве пяти человек, перематывавшая бумажное полотно с одного барабана на другой, стремилась во что бы то ни стало выполнить эту работу за две минуты. Все их движения были точны, уверенны, рассчитаны. Так как им необходимо было произвести полную перестановку декораций за три или максимум четыре минуты (пока играет музыка), то они рассчитывали свое время до секунды, внимательно следя за звучанием музыки, длившимся около пяти минут.

Во время перестановок никто из «артистов» не имел права присутствовать на сцене, чтобы не мешать «рабочим сцены». Каждая из бригад, как правило, имела перед глазами специальную выписку по всему ходу действия, которая была написана четко и крупными буквами. Такие выписки - очень важная деталь, особенно необходимая при ведении сложного спектакля, так как в тех случаях, когда налицо имеется некоторая напряженность (а она обязательно бывает у всех лиц, ведущих спектакль), надеяться только на память трудно.

Кроме того, у «помощника режиссера» был в руках весь текст сценария, дополненный отметками по постановочной части: о перестановке декораций, о световом и музыкальном оформлении, о шумах, о занавесе, о сценических эффектах. Такая организация технической части всегда способствовала стройному и четкому ведению спектакля.

Мы показали «Вечер дружбы народов» на весенних каникулах несколько раз - для учащихся младших, средних и старших классов и специально для родителей и педагогической общественности.

То, к чему мы стремились - создание силами большого коллектива детей и педагогов волнующего, красочного, впечатляющего по форме спектакля, - в основном было достигнуто.

Проход через зрительный зал «гостей» в различных национальных костюмах с цветами в руках, их непосредственное живое общение со зрителями, обмен дружескими приветствиями между советскими, «индийскими», «китайскими», «корейскими», «вьетнамскими» школьниками, звучание национальной музыки - все это создавало у зрителей торжественное, праздничное настроение, волновало их.

Каждая сказка шла на фоне огромного живописного задника, изображающего то заснеженный русский лес, то китайский дворик, то знаменитый индийский Тадж-Махал на берегу водоема, то вьетнамский сельский пейзаж. Дополнительный эффект создавался при помощи света: живописные пейзажи то погружались в лиловатые сумерки, то освещались ярким полуденным солнцем и т. д.

И каждый раз открытие занавеса и появление новой картины вызывало в зрительном зале легкий шум, выражавший радостное удивление и одобрение детей.

Но, конечно, не только успех самого спектакля определял его воспитательное и образовательное значение. Сама подготовка к этому вечеру, заняла важное место в учебно-воспитательной работе всей школы, привлекла к себе внимание педагогического коллектива, пионерской организации.

Благодаря этому результаты проведенной работы, включая самый показ постановки, были значительными. Об этом говорили классные руководители, пионервожатые, родители учеников. Об этом говорили и сами дети.

Творческий труд, направленный на решение больших и интересных задач, участие в работе большого коллектива, возможность проявить свою инициативу и вложить частицу своего труда в общее дело, знакомство с настоящим искусством и посильное приобщение к нему - вот что привлекало и увлекало школьников IV-VI классов, занятых в «Вечере дружбы», так же как в свое время их старших товарищей, участвовавших в постановках «Сказки о царе Салтане», «Майской ночи» и др.

* * *

Мне кажется излишним писать специальное заключение и делать выводы, так как в самом описании своего опыта я стремился выделить и подчеркнуть то, что мне представлялось наиболее существенным и могущим помочь всем тем, кого заинтересует данная форма художественной работы с детьми.

Хочется только еще раз отметить следующее.

Вечера-праздники, подобные описанным в книге, могут быть осуществлены лишь в том случае, если их подготовка явится частью плана учебно-воспитательной работы школы, если в ней примут активное участие классные руководители, руководители имеющихся в школе кружков, пионерская и комсомольская организации, а также родители школьников.

План организации и подготовки вечера необходимо заранее детально разработать.

Для того чтобы добиться органического единства всех компонентов, помогающих раскрыть идейное содержание вечера, его воспитательный и образовательный смысл, очень важно заранее написать сценарий, подобный сценариям «Сказки о царе Салтане» и «Вечера дружбы народов», которые даны в приложении к этой книге.

При подготовке вечера-праздника необходимо как можно шире использовать возможности, которые дает эта форма внеклассной работы для привлечения учащихся к различным видам художественной и технической деятельности.

Как видно из всего описанного выше, мы всегда уделяли очень большое внимание художественному оформлению, считая, что вечер-праздник только тогда будет оправдывать свое название и назначение, когда его содержание получит соответствующую яркую, красочную, художественную форму.

Возможно, некоторым читателям может показаться, что такое оформление очень трудно осуществить в условиях школы. Но я не раз отмечал и подчеркиваю еще раз, что все наши постановки проводились в условиях самой обычной школы, не имеющей никаких специальных средств на художественно-оформительскую работу. В приложении дается ряд конкретных указаний по оборудованию сцены и оформлению школьного спектакля, которые могут помочь учителям, не имеющим достаточных знаний в этой области.

Направляя усилия самих учащихся на преодоление различных трудностей (в том числе и материальных) для создания красочного и яркого художественного оформления, мы тем самым стимулируем развитие их творческой инициативы, фантазии и изобретательских способностей.

По моему глубокому убеждению, внеклассную работу по эстетическому воспитанию в школе должен возглавить учитель или группа учителей, интересующихся тем или иным видом искусства и имеющих определенные знания в этой области.

И, как мне кажется, очень большую роль здесь может сыграть учитель рисования. Объединившись с учителем пения и со всеми учителями, интересующимися вопросами эстетического воспитания, он сможет распространить свое влияние не на отдельную группу учеников, занимающихся под его руководством в изокружке, а на весь коллектив школьников Пройдет немного времени, и учитель увидит плоды своей работы. Он поймет, что делал большое и полезное дело развивая в детях те чувства и стремления, которые облагораживают человека. Дети же скажут ему спасибо и никогда не забудут своей школы и своего учителя.

ПРИЛОЖЕНИЯ

СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ, О СЫНЕ ЕГО СЛАВНОМ И МОГУЧЕМ БОГАТЫРЕ КНЯЗЕ ГВИДОНЕ САЛТАНОВИЧЕ И О ПРЕКРАСНОЙ ЦАРЕВНЕ ЛЕБЕДИ

(По Пушкину)

СЦЕНАРИЙ

Имеются пропуски в тексте . В процессе работы режиссеру-постановщику необходимо иметь полный текст «Сказки», чтобы использовать часть пропущенного текста в качестве авторских пояснений к действиям персонажей.

Погасить свет в зале. Поднять голубой занавес. Завывание ветра (грампластинка № 12), «Буря мглою небо кроет» (пение детского хора). Открыть постоянный занавес. Панно «Пушкин и няня в Михайловском». Навести свет на панно. Закрыть постоянный занавес. Медленно включать освещение у лукоморья.

Голос за занавесом

У лукоморья дуб зеленый;

Златая цепь на дубе том:

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом;

Идет направо - песнь заводит,

Налево - сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит

Русалка на ветвях сидит;

Там на неведомых дорожках

Следы невиданных зверей;

Избушка там на курьих ножках

Стоит без окон, без дверей;

Там лес и дол видений полны;

Там о заре прихлынут волны

На брег песчаный и пустой,

И тридцать витязей прекрасных

Чредой из вод выходят ясных,

И с ними дядька их морской;

Там королевич мимоходом

Пленяет грозного царя;

Там в облаках перед народом

Через леса, через моря

Колдун несет богатыря;

В темнице там царевна тужит,

А бурый волк ей верно служит;

Там ступа с Бабою Ягой

Идет, бредет сама собой;

Там царь Кащей над златом чахнет;

Там русский дух... там Русью пахнет!

Музыка (грампластинка № 1). Чтец у лукоморья под звуки затихающей музыки начинает читать сказку по книге.

Чтец

Три девицы под окном

Пряли поздно вечерком.

Открывается постоянный занавес. Медленно включается свет на сцене. Музыка постепенно замолкает.

1-я картина

Изба. Окно. На сцене три сестры прядут.

Первая сестра

Кабы я была царица, -

То на весь крещеный мир

Приготовила б я пир.

Вторая сестра

Кабы я была царица, -

То на весь бы мир одна

Наткала я полотна.

Третья сестра

Кабы я была царица, -

Я б для батюшки-царя

Родила богатыря.

Чтец

Только вымолвить успела,

Дверь тихонько заскрыпела,

И в светлицу входит царь,

Стороны той государь.

Во все время разговора

Он стоял позадь забора;

Речь последней по всему

Полюбилася ему.

Входит царь. Девицы вскакивают. Царь подходит к третьей сестре.

Салтан

...будь царица

И роди богатыря

Мне к исходу сентября.

В сторону сестер:

Вы ж, голубушки-сестрицы,

Выбирайтесь из светлицы,

Поезжайте вслед за мной,

Вслед за мной и за сестрой:

Будь одна из вас ткачиха,

А другая повариха.

Все уходят. Медленно выключается свет на сцене. Занавес закрывается. Опускается голубой занавес.

Чтец

В сени вышел царь-отец.

Все пустились во дворец.

Царь недолго собирался:

В тот же вечер обвенчался.

Царь Салтан за пир честной

Сел с царицей молодой;

В кухне злится повариха,

Плачет у станка ткачиха,

И завидуют оне

Государевой жене.

Небольшая пауза.

Чтец

В те поры война была.

Царь Салтан, с женой простяся,

На добра-коня садяся,

Ей наказывал себя

Поберечь, его любя.

Музыка (клавир-25, 26, 27, 28). Под музыку перестановка. Под затихающую музыку чтец продолжает чтение сказки.

Чтец

Между тем, как он далеко

Бьется долго и жестоко,

Наступает срок родин;

Сына бог им дал в аршин...

Медленно включается свет на сцене. Открывается занавес. Музыка (грампластинка № 2).

2-я картина

Спальня царицы. Царица покачивает люльку. Мимическая сцена под чтение. В левой части просцениума сидят ткачиха, повариха и сватья баба Бабариха.

Чтец

И царица над ребенком

Как орлица над орленком;

Шлет с письмом она гонца,

Чтоб обрадовать отца.

Входит гонец. Царица передает ему письмо.

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой

Извести ее хотят,

Перенять гонца велят;

Бабариха уходит, затем, возвращаясь, приводит другого гонца. Поят его, подают ему бумагу, чернила, перо.

Чтец (продолжает)

Сами шлют гонца другого

Вот с чем от слова до слова:

Повариха (диктует)

Родила царица в ночь

Не то сына, не то дочь;

Гонец пишет под ее диктовку.

Ткачиха (диктует)

Не мышонка, не лягушку,

А неведому зверюшку.

Свет на сцене постепенно гаснет. Царица ложится на кровать. Ткачиха, повариха и Бабариха провожают гонца. Притушенный свет на просцениуме.

Чтец

Как услышал царь-отец,

Что донес ему гонец,

В гневе начал он чудесить

И гонца хотел повесить;

Но, смягчившись на сей раз,

Дал гонцу такой приказ:

«Ждать царева возвращенья

Для законного решенья».

Едет с грамотой гонец,

И приехал наконец.

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой

Обобрать его велят;

Допьяна гонца поят

И в суму его пустую

Суют грамоту другую -

И привез гонец хмельной

В тот же день приказ такой:

Свет на сцене усиливается до полного. Царица встает. Качает люльку. Входят бояре. Читают грамоту.

Первый боярин

«Царь велит своим боярам,

Времени не тратя даром,

И царицу и приплод

Тайно бросить в бездну вод».

Два боярина берут царицу под руки. Третий боярин берет младенца из люльки. Все уходят. Небольшая пауза.

Первый боярин

Объявили царску волю -

Ей и сыну злую долю,

Второй боярин

Прочитали вслух указ,

И царицу в тот же час

В бочку с сыном посадили,

Засмолили, покатили

И пустили в Окиян -

Первый боярин

Так велел-де царь Салтан.

Свет на сцене постепенно гаснет. Опускается голубой занавес.

Чтец

В синем небе звезды блещут,

В синем море волны хлещут;

Туча по небу идет,

Бочка по морю плывет.

Музыка (клавир - с 96 по 104 включительно). Под звуки музыки перестановка. Открывается занавес.

3-я картина

Ночь. Бушующее море. Блестят звезды. По волнам движется бочка. Тихая музыка.

Чтец

Словно горькая вдовица,

Плачет, бьется в ней царица;

И растет ребенок там

Не по дням, а по часам.

День прошел, царица вопит...

А дитя волну торопит:

Голос царевича

Ты, волна моя, волна!

Ты гульлива и вольна;

Плещешь ты, куда захочешь,

Ты морские камни точишь,

Топишь берег ты земли,

Подымаешь корабли -

Не губи ты нашу душу:

Выплесни ты нас на сушу!

Чтец

И послушалась волна:

Тут же на берег она

Бочку вынесла легонько,

И отхлынула тихонько.

Свет постепенно гаснет. Исчезает картина моря. На сцене темно.

Чтец (продолжает)

Мать с младенцем спасена;

Землю чувствует она.

Но из бочки кто их вынет?

Бог неужто их покинет?

Сын на ножки поднялся,

В дно головкой уперся,

Понатужился немножко:

«Как бы здесь на двор окошко

Нам проделать?» - молвил он,

Вышиб дно и вышел вон.

Мать и сын теперь на воле...

Выключается свет у лукоморья. Темно. Музыка (грампластинка № 3). Подготовка к следующей картине. Медленно включается свет на сцене.

4-я картина

Пустынный остров, море. Направо от зрителей видна половина бочки, которая слегка качнулась. Через несколько секунд из-за кулис выходит сын, а затем - мать.

Царевич

...добрый ужин

Был бы нам однако нужен.

Царевич уходит со сцены. Царица смотрит ему вслед.

Царица

Ломит он у дуба сук

И в тугой сгибает лук,

Со креста снурок шелковый

Натянул на лук дубовый,

Тонку тросточку сломил,

Стрелкой легкой завострил

И пошел на край долины

У моря искать дичины.

Царица уходит. Звучит музыка. Царевич снова появляется на сцене. В руках у него лук и стрела. Смотрит на море. В волнах появляется лебедь, над нею летает коршун.

Царевич

...дело лихо:

Бьется лебедь средь зыбей,

Коршун носится над ней;

Та бедняжка так и плещет,

Воду вкруг мутит и хлещет...

Тот уж когти распустил,

Клёв кровавый навострил...

Царевич стреляет в коршуна из лука. Коршун падает в море.

...коршун в море тонет

И не птичьим криком стонет,

Лебедь около плывет,

Злого коршуна клюет,

Гибель близкую торопит,

Бьет крылом и в море топит...

Лебедь уплывает; царевич в задумчивости смотрит на море. Музыка (грампластинка № 4). Лебедь выплывает.

Голос лебеди

Ты, царевич, мой спаситель,

Мой могучий избавитель,

Не тужи, что за меня

Есть не будешь ты три дня,

Что стрела пропала в море;

Это горе - всё не горе.

Отплачу тебе добром,

Сослужу тебе потом:

Ты не лебедь ведь избавил,

Девицу в живых оставил;

Ты не коршуна убил,

Чародея подстрелил.

Ввек тебя я не забуду:

Ты найдешь меня повсюду,

А теперь ты воротись,

Не горюй и спать ложись.

Медленно выключается свет на сцене. Музыка (грампластинка № 13). Под звучание музыки перестановка.

5-я картина

Ночь. Постепенно светает. Восходит над морем солнце. Вдали виден город. Царевич и царица спят.

Чтец

Вот открыл царевич очи;

Отрясая грезы ночи

И дивясь, перед собой

Видит город он большой...

Царевич пробуждается. Смотрит в направлении города.

Царевич (с изумлением)

Стены с частыми зубцами,

И за белыми стенами

Блещут маковки церквей

И святых монастырей.

Царевич будит царицу. Показывает ей город.

Царица

Ах!

Царевич смотрит вдаль.

Царевич

...То ли будет? -

...вижу я:

Лебедь тешится моя.

Царица и царевич идут к городу. Навстречу им движется толпа народа. Колокольный звон (грампластинка № 11). Впереди идут бояре. Все хором произносят:

Слава Гвидону!

Слава Гвидону!

Слава Гвидону!

Старший из бояр подает драгоценную шапку царице. Царица одевает шапку на голову сына. Другой боярин подносит им хлеб-соль. Царица и князь Гвидон, а за ними бояре и народ идут к городу. Свет на сцене медленно выключается. Опускается голубой занавес. Включается свет у лукоморья.

Чтец

Ветер на море гуляет

И кораблик подгоняет;

Он бежит себе в волнах

На раздутых парусах.

Корабельщики дивятся,

На кораблике толпятся,

На знакомом острову

Чудо видят наяву:

Город новый златоглавый,

Пристань с крепкою заставой.

Пушки с пристани палят,

Кораблю пристать велят.

Пристают к заставе гости;

Князь Гвидон зовет их в гости,

Их он кормит и поит

И ответ держать велит...

Эту часть текста можно иллюстрировать, показав картину: море и плывущий по нему корабль. Затем звучит музыка (клавир-147, 148). Если картина не показывается, то после текста чтеца включается грампластинка № 5. Перестановка под звучание музыки. Поднимается голубой занавес, одновременно медленно включается свет на сцене. Выключается свет у лукоморья.

6-я картина

Палата Гвидона. Гвидон сидит на троне. Гости-корабельщики.

Гвидон

Чем вы, гости, торг ведете

И куда теперь плывете?

Первый корабельщик

Мы объехали весь свет,

Торговали соболями,

Чернобурыми лисами;

А теперь нам вышел срок,

Второй корабельщик

Едем прямо на восток,

Мимо острова Буяна,

В царство славного Салтана...

Гвидон

Добрый путь вам, господа,

По морю по Окияну

К славному царю Салтану;

От меня ему поклон.

Корабельщики кланяются. На сцене медленно гаснет свет. Опускается голубой занавес. Перестановка. Включается свет у лукоморья.

Чтец

Гости в путь, а князь Гвидон

С берега душой печальной

Провожает бег их дальный;

Глядь - поверх текучих вод

Лебедь белая плывет.

Поднимается голубой занавес. Музыка (грампластинка №4). Медленно включается свет на сцене.

7-я картина

Море. Вдали уплывающие корабли. На берегу Гвидон. Появляется лебедь.

Лебедь

Здравствуй, князь ты мой прекрасный!

Что ты тих, как день ненастный?

Опечалился чему?

Гвидон

Грусть-тоска меня съедает,

Одолела молодца:

Видеть я б хотел отца.

Лебедь

...Вот в чем горе!

Ну, послушай: хочешь в море

Полететь за кораблем?

Будь же, князь, ты комаром.

Гвидон быстро приседает, скрываясь за камнем. Мгновенно выключается свет.

Чтец

И крылами замахала,

Воду с шумом расплескала

И обрызгала его

С головы до ног - всего.

Тут он в точку уменьшился,

Комаром оборотился,

Полетел и запищал,

Судно на море догнал,

Потихоньку опустился

На корабль - и в щель забился,

На сцене узкая полоса света, в которой пролетает комар. Опускается голубой занавес.

Чтец (продолжает)

Ветер весело шумит,

Судно весело бежит

Мимо острова Буяна,

К царству славного Салтана

И желанная страна

Вот уж издали видна.

Вот на берег вышли гости;

Царь Салтан зовет их в гости,

И за ними во дворец

Полетел наш удалец.

Видит: весь сияя в злате,

Царь Салтан сидит в палате

На престоле и в венце

С грустной думой на лице;

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой

Около царя сидят

И в глаза ему глядят.

Царь Салтан гостей сажает

За свой стол и вопрошает...

Выключается свет у лукоморья. Эту часть текста можно снова иллюстрировать картиной моря и плывущих кораблей, но в сумеречном освещении. Затем следует та же музыка (клавир - 147, 148). Если картина не показывается, то включается грампластинка № 5. Перестановка. Свет на сцене медленно включается. Поднимается голубой занавес.

8-я картина

Палата Салтана. Салтан, корабельщики, бояре, ткачиха, повариха, сватья баба Бабариха.

Салтан

Ой вы, гости-господа,

Долго ль ездили? куда?

Ладно ль за морем, иль худо?

И какое в свете чудо?

Первый корабельщик

Мы объехали весь свет;

За морем житье не худо,

В свете ж вот какое чудо:

В море остров был крутой,

Не привальный, не жилой;

Он лежал пустой равниной;

Рос на нем дубок единый;

Второй корабельщик

А теперь стоит на нем

Новый город со дворцом,

С златоглавыми церквами,

С теремами и садами,

Третий корабельщик

А сидит в нем князь Гвидон;

Он прислал тебе поклон.

Салтан

...Коль жив я буду,

Чудный остров навещу,

У Гвидона погощу,

Ткачиха, повариха и Бабариха вскакивают, делают протестующие жесты.

Первый боярин (обращаясь к рядом сидящему боярину)

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой

Не хотят его пустить

Чудный остров навестить.

Повариха (подмигнув сестрам)

Уж диковинка, ну право, -

Город у моря стоит!

Знайте, вот что не безделка:

Ель в лесу, под елью белка,

Белка песенки поет

И орешки все грызет,

А орешки не простые,

Всё скорлупки золотые,

Ядра - чистый изумруд;

Вот что чудом-то зовут.

Второй боярин (обращаясь к сидящему рядом боярину)

Чуду царь Салтан дивится...

Полет комара (грампластинка № 8). Увидев комара, все настораживаются. Комар кусает повариху. Повариха вскрикивает.

Ткачиха

Распроклятая ты мошка!

Бабариха

Мы тебя!..

Все бросаются ловить улетающего комара. Медленно гаснет свет на сцене. Включается свет у лукоморья.

Чтец

...А он в окошко,

Да спокойно в свой удел

Через море полетел.

Небольшая пауза.

Снова князь у моря ходит,

С синя моря глаз не сводит;

Глядь - поверх текучих вод

Лебедь белая плывет.

Музыка (грампластинка № 4). Поднимается голубой занавес. Медленно включается свет на сцене.

9-я картина

Море. Штиль. Заходящее солнце. Плывет лебедь.

Лебедь

Здравствуй, князь ты мой прекрасный!

Что ж ты тих, как день ненастный?

Опечалился чему?

Гвидон

Грусть-тоска меня съедает;

Чудо чудное завесть

Мне б хотелось.

Где-то есть Ель в лесу, под елью белка;

Диво, право, не безделка -

Белка песенки поет,

Да орешки все грызет,

А орешки не простые,

Всё скорлупки золотые,

Ядра - чистый изумруд;

Но, быть может, люди врут.

Лебедь

Свет о белке правду бает;

Это чудо знаю я;

Полно, князь, душа моя,

Не печалься; рада службу

Оказать тебе я в дружбу.

Гвидон уходит. Медленно гаснет свет на сцене. Опускается голубой занавес. Включается свет у лукоморья.

Чтец

С ободренною душой

Князь пошел себе домой;

Лишь ступил на двор широкой -

Что же?

Выключается свет у лукоморья. Музыка (грампластинка № 6). Перестановка. Медленно включается свет на сцене. Поднимается голубой занавес.

10-я картина

Княжий двор. Пень у елки, на пне белка щелкает орехи. Стоит народ, удивляясь белке.

Первая женщина

...Белочка!

Вторая женщина

...при всех

Золотой грызет орех...

Первый мужчина

Изумрудец вынимает,

А скорлупку собирает,

Второй мужчина

Кучки равные кладет,

И с присвисточкой поет

При честном при всем народе:

Во саду ли, в огороде.

Все подпевают и приплясывают. Входит Гвидон. Изумляясь, смотрит на белку. Народ приветствует Гвидона.

Гвидон

Аи да лебедь - дай ей боже,

Что и мне, веселье то же.

Медленно выключается свет на сцене. Опускается голубой занавес. Включается свет у лукоморья.

Чтец

Князь для белочки потом .

Выстроил хрустальный дом,

Караул к нему приставил

И притом дьяка заставил

Строгий счет орехам весть.

Князю прибыль, белке честь.

Небольшая пауза.

Ветер по морю гуляет

И кораблик подгоняет;

Он бежит себе в волнах

На поднятых парусах

Мимо острова крутого,

Мимо города большого;

Пушки с пристани палят,

Кораблю пристать велят.

Пристают к заставе гости;

Князь Гвидон зовет их в гости,

Их и кормит и поит

И ответ держать велит:

«Чем вы, гости, торг ведете

И куда теперь плывете?»

Корабельщики в ответ:

«Мы объехали весь свет,

Торговали мы конями,

Все донскими жеребцами,

А теперь нам вышел срок -

И лежит нам путь далек:

Мимо острова Буяна,

В царство славного Салтана.

Говорит им князь тогда:

«Добрый путь вам, господа,

По морю по Окияну

К славному царю Салтану;

Да скажите: князь Гвидон

Шлет царю-де свой поклон».

Гости князю поклонились,

Вышли вон и в путь пустились.

К морю князь - а лебедь там

Уж гуляет по волнам.

Молит князь: душа-де просит,

Так и тянет и уносит...

Вот опять она его

Вмиг обрызгала всего:

В муху князь оборотился,

Полетел и опустился

Между моря и небес

На корабль - и в щель залез.

Ветер весело шумит,

Судно весело бежит

Мимо острова Буяна,

В царство славного Салтана -

И желанная страна

Вот уж издали видна;

Вот на берег вышли гости;

Царь Салтан зовет их в гости,

И за ними во дворец

Полетел наш удалец.

Видит: весь сияя в злате,

Царь Салтан сидит в палате

На престоле и в венце,

С грустной думой на лице.

А ткачиха с Бабарихой

Да с кривою поварихой

Около царя сидят,

Злыми жабами глядят.

Царь Салтан гостей сажает

За свой стол и вопрошает...

Выключается свет у лукоморья. Музыка (грампластинка № 5). Перестановка. Поднимается медленно голубой занавес. Одновременно медленно включается свет на сцене.

11-я картина

Палата Салтана. Салтан, бояре, корабельщики, повариха, ткачиха, сватья баба Бабариха.

Салтан

Ой вы, гости-господа,

Долго ль ездили? куда?

Ладно ль за морем, иль худо,

И какое в свете чудо?

Первый корабельщик

Мы объехали весь свет;

За морем житье не худо;

В свете ж вот какое чудо:

Остров на море лежит,

Град на острове стоит

С златоглавыми церквами,

С теремами да с садами;

Второй корабельщик

Ель растет перед дворцом,

А под ней хрустальный дом;

Белка там живет ручная,

Да затейница какая!

Белка песенки поет,

Да орешки всё грызет,

А орешки не простые,

Всё скорлупки золотые,

Ядра - чистый изумруд;

Слуги белку стерегут,

Служат ей прислугой разной -

И приставлен дьяк приказный

Строгий счет орехам весть;

Третий корабельщик

Отдает ей войско честь;

Из скорлупок льют монету

Да пускают в ход по свету;

Девки сыплют изумруд

В кладовые, да подспуд;

Все в том острове богаты,

Изоб нет, везде палаты;

А сидит в нем князь Гвидон,

Он прислал тебе поклон.

Первый боярин (к другому, сидящему рядом)

Царь Салтан дивится чуду.

Салтан

Если только жив я буду,

Чудный остров навещу,

У Гвидона погощу.

Ткачиха

Что тут дивного? ну вот!

Белка камушки грызет,

Мечет золото, и в груды

Загребает изумруды;

Этим нас не удивишь,

Правду ль, нет ли говоришь.

В свете есть иное диво:

Море вздуется бурливо,

Закипит, подымет вой,

Хлынет на берег пустой,

Разольется в шумном беге,

И очутятся на бреге,

В чешуе, как жар, горя,

Тридцать три богатыря,

Все красавцы удалые,

Великаны молодые,

Все равны, как на подбор,

С ними дядька Черномор.

Это диво, так уж диво,

Можно молвить справедливо!

На сцене летает муха.

Ткачиха

Аи!

(хватается за глаз)

Все

Лови, лови, лови!

Повариха

Да дави ее, дави!..

Бабариха

Вот ужо! постой немножко,

Погоди ...

Все гоняются за мухой. Свет на сцене постепенно гаснет.

Включается свет у лукоморья.

Чтец

Князь у синя моря ходит,

С синя моря глаз не сводит;

Глядь - поверх текучих вод

Лебедь белая плывет.

Свет у лукоморья гаснет. Музыка (грампластинка № 4). Постепенно включается свет на сцене. Перестановка. Поднимается голубой занавес.

12-я картина

Бурное море. Плывет лебедь. Сумерки.

Лебедь

Здравствуй, князь ты мой прекрасный!

Что ты тих, как день ненастный?

Опечалился чему?

Гвидон

Грусть-тоска меня съедает -

Диво б дивное хотел

Перенесть я в мой удел.

Лебедь

А какое ж это диво?

Гвидон

Где-то вздуется бурливо

Окиян, подымет вой,

Хлынет на берег пустой,

Расплеснется в шумном беге,

И очутятся на бреге,

В чешуе, как жар, горя,

Тридцать три богатыря,

Все красавцы молодые,

Великаны удалые,

Все равны, как на подбор,

С ними дядька Черномор.

Лебедь

Вот что, князь, тебя смущает?

Не тужи, душа моя,

Это чудо знаю я.

Эти витязи морские

Мне ведь братья все родные.

Не печалься же, ступай,

В гости братцев поджидай.

Лебедь уплывает. Гвидон ходит по сцене. Сгущаются сумерки. Шумят волны (грампластинка № 7). После нескольких ударов волн из воды выходят Черномор и витязи.

Черномор (Гвидону)

Лебедь нас к тебе послала

И наказом наказала

Славный город твой хранить

И дозором обходить.

Мы отныне ежеденно

Вместе будем непременно

У высоких стен твоих

Выходить из вод морских.

Так увидимся мы вскоре,

А теперь пора нам в море;

Тяжек воздух нам земли.

Витязи медленно уходят обратно в море. Шум волн продолжается. Гвидон уходит. Свет на сцене гаснет. Загорается свет у лукоморья. Перестановка.

Чтец

Ветер по морю гуляет

И кораблик подгоняет;

Он бежит себе в волнах

На поднятых парусах

Мимо острова крутого,

Мимо города большого;

Пушки с пристани палят,

Кораблю пристать велят.

Пристают к заставе гости.

Князь Гвидон зовет их в гости,

Их и кормит и поит

И ответ держать велит.

Гаснет свет у лукоморья. Музыка (грампластинка № 5). Медленно поднимается голубой занавес. Одновременно с этим загорается свет на сцене.

13-я картина

Лалаты князя Гвидона. Входят гости.

Гвидон

Чем вы, гости, торг ведете?

И куда теперь плывете?

Первый корабельщик

Торговали мы булатом,

Чистым серебром и златом.

Второй корабельщик

И теперь нам вышел срок;

А лежит нам путь далек,

Мимо острова Буяна,

В царство славного Салтана.

Гвидон

Добрый путь вам, господа,

По морю по Окияну

К славному царю Салтану.

Да скажите ж: князь Гвидон

Шлет-де свой царю поклон.

Свет на сцене гаснет. Загорается свет у лукоморья.

Чтец

К морю князь, а лебедь там

Уж гуляет по волнам.

Князь опять: душа-де просит...

Так и тянет, и уносит...

И опять она его

Вмиг обрызгала всего.

Тут он очень уменьшился,

Шмелем князь оборотился,

Полетел и зажужжал;

Судно на море догнал,

Потихоньку опустился

На корму - и в щель забился.

Ветер весело шумит,

Судно весело бежит

Мимо острова Буяна,

В царство славного Салтана.

И желанная страна

Вот уж издали видна.

Вот на берег вышли гости.

Царь Салтан зовет их в гости,

И за ними во дворец

Полетел наш удалец.

Видит, весь сияя в злате,

Царь Салтан сидит в палате

На престоле и в венце

С грустной думой на лице.

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой

Около царя сидят –

Четырьмя все три глядят.

Царь Салтан гостей сажает

За свой стол и вопрошает...

Свет у лукоморья гаснет. Музыка (грампластинка № 5). Загорается свет на сцене. Поднимается голубой занавес.

14-я картина

Палата Салтана. Салтан, гости, ткачиха, повариха, Бавариха, бояре.

Салтан

Ой вы, гости-господа,

Долго ль ездили? куда?

Ладно ль за морем иль худо?

И какое в свете чудо?

Первый корабельщик

Мы объехали весь свет;

За морем житье не худо;

В свете ж вот какое чудо:

Остров на море лежит,

Град на острове стоит,

Каждый день идет там диво:

Море вздуется бурливо,

Закипит, подымет вой,

Хлынет на берег пустой,

Расплеснется в скором беге -

И останутся на бреге

Тридцать три богатыря,

В чешуе златой горя.

Второй корабельщик

Все красавцы молодые,

Великаны удалые,

Все равны, как на подбор;

Старый дядька Черномор

С ними из моря выходит

И попарно их выводит,

Чтобы остров тот хранить

И дозором обходить -

И той стражи нет надежней»

Ни храбрее, ни прилежней.

Третий корабельщик

А сидит там князь Гвидон;

Он прислал тебе поклон.

Салтан

Коли жив я только буду,

Чудный остров навещу

И у князя погощу.

Бабариха

Кто нас этим удивит?.

Люди из моря выходят

И себе дозором бродят!

Правду ль бают или лгут,

Дива я не вижу тут.

В свете есть такие ль дива?

Вот идет молва правдива:

За морем царевна есть,

Что не можно глаз отвесть:

Днем свет божий затмевает,

Ночью землю освещает,

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит.

А сама-то величава,

Выплывает, будто пава;

А как речь-то говорит,

Словно реченька журчит.

Молвить можно справедливо,

Это диво, так уж диво.

На сцене летает шмель. Музыка (грампластинка №8). То один, то другой из действующих лиц отмахиваются от него. Шмель подлетает к Бабарихе, жалит ее.

Бабариха

Помогите, ради бога!

Повариха

Караул!

Лови, лови!

Первый боярин

Да дави его, дави!..

Второй боярин

Вот ужо! пожди немножко,

Погоди!..

Общее смятение; все гоняются за шмелем. Медленно гаснет свет. Опускается голубой занавес. Включается свет у лукоморья.

Чтец

...А шмель в окошко,

Да спокойно в свой удел

Через море полетел.

Небольшая пауза.

Князь у синя моря ходит,

С синя моря глаз не сводит;

Глядь - поверх текучих вод

Лебедь белая плывет.

Выключается свет у лукоморья. Перестановка. Медленно включается свет на сцене. Поднимается голубой занавес. Музыка (грампластинка № 9).

15-я картина

Море. Сумерки. Появляется Гвидон, он в большой задумчивости. Долго ходит по сцене, как бы чего-то ища. Затем останавливается в глубоком раздумье. Музыка (грампластинка № 4). Услышав тему лебеди, он резко поворачивается к морю и видит лебедь.

Лебедь

Здравствуй, князь ты мой прекрасный!

Что ж ты тих, как день ненастный?

Опечалился чему?

Гвидон

Грусть-тоска меня съедает:

Люди женятся; гляжу,

Не женат лишь я хожу.

Лебедь

А кого же на примете

Ты имеешь?

Гвидон

Да на свете,

Говорят, царевна есть,

Что не можно глаз отвесть.

Днем свет божий затмевает,

Ночью землю освещает -

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит.

А сама-то величава,

Выступает, будто пава;

Пауза.

Сладку речь-то говорит,

Будто реченька журчит.

Только, полно, правда ль это?

Лебедь

Да! такая есть девица.

Но жена не рукавица:

С белой ручки не стряхнешь,

Да за пояс не заткнешь.

Услужу тебе советом –

Слушай: обо всем об этом

Пораздумай ты путем,

Не раскаяться б потом.

Гвидон

Нет, готов душою страстной

За царевною прекрасной

Я пешком идти отсель

Хоть за тридевять земель

Лебедь (вздохнув) ...

Зачем далеко?

Знай, близка судьба твоя,

Ведь царевна эта - я.

Превращение лебедя (макета) в Царевну Лебедь. Включается весь свет на сцене и в зале. Одновременно торжественно звучит музыка (клавир - 202). Гвидон и Царевна Лебедь проходят по сцене. С уходом их свет медленно выключается. Темно. Опускается голубой занавес. За сценой хор девушек поет часть песни:

Как по морю, морю синему

Лебедь белая, лебедушка плывет...

Во время песни - перестановка. Медленно включается свет на сцене. Поднимается занавес.

16-я картина

Палата Гвидона. Царица сидит в кресле в окружении девушек. Входят Гвидон и Царевна Лебедь.

Гвидон

Государыня родная!

Выбрал я жену себе,

Дочь послушную тебе.

Просим оба разрешенья,

Твоего благословенья:

Ты детей благослови

Жить в совете и любви.

Царица простирает руки над склонившимися перед нею Гвидоном и Царевной Лебедью.

Царица Бог вас, дети, наградит (обнимает их).

Свет на сцене гаснет. Опускается голубой занавес. Включается свет у лукоморья.

Чтец

Ветер весело шумит,

Судно весело бежит

Мимо острова Буяна,

В царство славного Салтана,

И знакомая страна

Вот уж издали видна.

Вот на берег вышли гости.

Царь Салтан зовет их в гости.

Гости видят: во дворце

Царь сидит в своем венце,

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой

Около царя сидят,

Четырьмя все три глядят.

Царь Салтан гостей сажает

За свой стол и вопрошает:

Выключается свет у лукоморья. Музыка (грампластинка № 5). Перестановка. Медленно поднимается голубой занавес. Включается свет на сцене.

17-я картина

Палата Салтана. Салтан, гости, ткачиха, повариха, сватья баба Бабариха.

Салтан

Ой вы, гости-господа,

Долго ль ездили? куда?

Ладно ль за морем иль худо?

И какое в свете чудо?

Первый корабельщик

Мы объехали весь свет;

За морем житье не худо,

В свете ж вот какое чудо:

Остров на море лежит,

Град на острове стоит,

С златоглавыми церквами,

С теремами и садами;

Ель растет перед дворцом,

А под ней хрустальный дом;

Белка в нем живет ручная,

Да чудесница какая!

Белка песенки поет,

Да орешки всё грызет;

А орешки не простые,

Скорлупы-то золотые,

Ядра - чистый изумруд;

Белку холят, берегут.

Второй корабельщик

Там еще другое диво:

Море вздуется бурливо,

Закипит, подымет вой,

Хлынет на берег пустой,

Расплеснется в скором беге,

И очутятся на бреге,

В чешуе, как жар, горя,

Тридцать три богатыря,

Все красавцы удалые,

Великаны молодые,

Все равны, как на подбор;

С ними дядька Черномор.

И той стражи нет надежней,

Ни храбрее, ни прилежней.

Третий корабельщик

А у князя женка есть,

Что не можно глаз отвесть:

Днем свет божий затмевает,

Ночью землю освещает;

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит.

Князь Гвидон тот город правит,

Всяк его усердно славит;

Он прислал тебе поклон,

Да тебе пеняет он:

К нам-де в гости обещался,

А доселе не собрался.

Салтан начинает волноваться, вскакивает с места, но ткачиха, повариха и Бабариха пытаются его удержать.

Первый боярин (другому)

Не хотят царя пустить

Чудный остров навестить.

Салтан (с раздражением)

Что я? Царь или дитя? -

Нынче ж еду!

Топает ногой. Вырывается из рук ткачихи, поварихи и Бабарихи, старающихся его удержать. Быстро уходит. Все смотрят ему вслед. Медленно выключается свет на сцене. Опускается голубой занавес. Музыка (клавир -147, 148). Перестановка. Включается свет у лукоморья.

Чтец

Под окном Гвидон сидит,

Молча на море глядит:

Не шумит оно, не хлещет,

Лишь едва, едва трепещет,

И в лазоревой дали

Показались корабли:

По равнинам Окияна

Едет флот царя Салтана.

Князь Гвидон тогда вскочил...

Выключается свет у лукоморья. Тихая музыка. Поднимается голубой занавес. Медленно загорается свет на сцене.

18-я картина

Тихое море. Вдали плывут корабли. На сцену с подзорной трубой вбегает Гвидон. Смотрит в даль моря на плывущие корабли. Затем быстро уходит. Появляется снова, ведя за собой царицу и Царевну Лебедь.

Гвидон

Матушка моя родная!

Ты, княгиня молодая!

Посмотрите вы туда:

Едет батюшка сюда.

Передает царице трубу, та смотрит в нее на море. Гвидон убегает.

Царица

Флот уж к острову подходит.

Царь на палубе стоит

С ним ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой...

Колокольный звон (грампластинка № 11). Пушечная пальба. Свет на сцене постепенно гаснет. Опускается голубой занавес. Антракт.

19-я картина

Музыка (грампластинка № 4). Поднимается голубой занавес. Медленно загорается свет на сцене. Открывается большая панорама города и моря. Видна часть внутренних покоев дворца. Царь Салтан, повариха, ткачиха, сватья баба Бабариха, бояре, корабельщики с удивлением все рассматривают. С противоположной стороны навстречу гостям идут слуги, несущие хрустальный домик, в котором находится белка. Музыка стихает.

Салтан (изумленно)

Белка песенку поет,

Золотой орех грызет,

Ткачиха (обращаясь к поварихе)

Изумрудец вынимает

И в мешочек опускает;

Второй боярин (первому боярину)

И засеян двор большой

Золотою скорлупой.

Слуги проносят домик и уходят со сцены. Все взглядом провожают домик. Музыка (грампластинка № 6). Перед гостями проходят богатыри, ведомые Черномором. Все удивлены.

Салтан

Все красавцы молодые,

Великаны удалые,

Все равны, как на подбор;

С ними дядька Черномор...

Богатыри разделяются на две группы. Одна становится у лукоморья, другая в противоположной стороне - у теремка. Взглядами гости провожают их. Музыка (грампластинка № 6). Все смотрят на медленно идущую Царевну Лебедь, которая направляется к Салтану. В руках у нее поднос с большим кубком. Приветствуя Салтана, она по русскому обычаю кланяется ему в пояс и подает кубок. Салтан пьет из кубка, с восхищением смотрит на нее.

Салтан

... княгиня - диво...

Пока Салтан любуется Царевной Лебедью, Гвидон покидает его и через несколько секунд возвращается, ведя под руку царицу. Общее смятение.

Салтан

Что я вижу?

Что такое? Как! -

Бросается к царице, обнимает ее, плачет, затем обнимает Гвидона, Царевну Лебедь. Повариха, ткачиха, Бабариха, увидев царицу, убегают.

Первый корабельщик (второму корабельщику)

...Дух в нем занялся...

Второй корабельщик (в ответ)

Царь слезами залился...

Салтан осматривается по сторонам, как бы кого-то ища.

Салтан

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой?

Бояре бросаются на поиски. Через несколько секунд тащат за руки упирающихся повариху, ткачиху и Бабариху. Все три падают на колени перед Салтаном.

Первый боярин (Салтану)

Разбежались по углам;

Их нашли насилу там.

Тут во всем они признались,

Повинились, разрыдались...

Салтан, посмотрев на них, а затем на царицу, Гвидона и Царевну Лебедь:

Салтан

Ну, для радости такой!..

Делает знак рукой, приказывая ткачихе, поварихе и Бабарихе встать.

Первый боярин (рядом стоящему боярину)

Отпустил всех трех домой.

Все три встают и пристыженные с опущенными головами уходят со сцены. Гвидон жестом приглашает всех за стол. Слуги один за другим ставят на стол яства, питье, посуду. Музыка (грампластинка № 10). Вбегают скоморохи, танцуют. Общее оживление, веселье.

Занавес.

ГРАММОФОННЫЕ ПЛАСТИНКИ ДЛЯ МУЗЫКАЛЬНОГО И ШУМОВОГО ОФОРМЛЕНИЯ СПЕКТАКЛЯ «СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ»

1. Увертюра на темы трех русских песен - музыка М. Балакирева.

2. Восемь русских народных песен для оркестра, музыка А. Лядова, «Колыбельная».

3. «Сказка» - музыка Н. Римского-Корсакова (продолжение 3-е).

4. «Три чуда» - вступление к последней картине оперы «Сказка о царе Салтане» - музыка Н. Римского-Корсакова (тема Лебеди).

5. «Славянский праздник» - музыка А. Глазунова (продолжение 2-е).

6. «Три чуда» - вступление к последней картине оперы «Сказка о царе Салтане» - музыка Н. Римского-Корсакова (темы белки и богатырей).

7. Артиллерия - театральные шумы, студия звукозаписи Всероссийского театрального общества.

8. «Полет шмеля» из оперы «Сказка о царе Салтане» - музыка Н. Римского-Корсакова.

9. Восемь русских народных песен для оркестра - музыка А. Лядова, «Протяжная».

10. Пляска скоморохов - из музыки П. Чайковского к весенней сказке А. Островского «Снегурочка».

11. Колокольный звон - театральные шумы, студия звукозаписи Всероссийского театрального общества.

12. Буря (завывание ветра) - театральные шумы, студия звукозаписи Всероссийского театрального общества.

13. «Рассвет на Москве-реке» из оперы «Хованщина» - музыка М. Мусоргского.

«ВЕЧЕР ДРУЖБЫ НАРОДОВ» (игра в гостей)

СЦЕНАРИЙ

Зрительный зал освещен. Занавес закрыт. На просцениум выходит пионервожатая.

Пионервожатая

Ребята! Сегодня в нашей школе состоится интересный вечер. На этот вечер мы пригласили гостей. А знаете, кто они? Это представители дружественных нам народов далекой Азии, которые обещали прибыть сегодня к нам в школу, рассказать много интересного о своих странах и самое интересное - показать на нашей школьной сцене сказки своих народов. Конечно, и мы не останемся в долгу, мы тоже расскажем дорогим гостям о нашей чудесной стране и покажем им какую-нибудь сказку. Наши пионеры уже поехали встречать гостей, и с минуты на минуту мы ждем их прибытия.

Из-за занавеса выглядывает первый пионер.

Первый пионер

Валентина Геннадиевна, Вас зовут к телефону (исчезает).

Пионервожатая

Ребята! Прошу прощения, я ненадолго. Сейчас вернусь! (Уходит за занавес, возвращается.)

Сейчас связной сообщил мне, что самолет с нашими гостями появился уже на горизонте (гул мотора - грампластинка № 1). Ребята, давайте же дружно встретим гостей, будем вести себя так, чтобы не осрамиться. Кстати, прошу не занимать передние места: они предназначены для гостей. И еще я хотела вам сказать...

В зал вбегает второй пионер.

Второй пионер

Приехали! Приехали!

Пионервожатая Кто? Откуда?

Второй пионер

Друзья из Китая! (Убегает.)

Пионервожатая

Где Люся? (За занавес.) Вова! Вова! Ищи скорее Люсю. Ведь ей поручено преподносить гостям цветы. Автомобильный гудок. Вбегает в зал второй пионер.

Второй пионер

Прибыли! Прибыли! Прибыли!

Пионервожатая

Кто? Откуда?

Второй пионер

Гости из Вьетнама! (Убегает.)

Пионервожатая

Все ли там на месте? Все ли в порядке? Коля! Коля! (Из-за занавеса появляется Коля.) Готов ли отряд к встрече гостей?

Коля (рапортуя)

Все на местах! Все в порядке! (Уходит. Гудок автомобиля.)

Пионервожатая

А это уже наверное... (В зал вбегает второй пионер.)

Второй пионер

Прибыли гости из Индии!

Пионервожатая (обращаясь в зал) Ребята, встречающие гостей, скорее по местам! Семь пионеров идут из зала на сцену. Открывается занавес. Сцена празднично убрана флагами: советским, китайским, вьетнамским, корейским и индийским. Музыка торжественного марша или полонеза (грампластинка № 2). Через зрительный зал сопровождаемые пионерами проходят китайские гости, направляясь на сцену. В руках у них цветы.

Первый голос из зала

Да здравствует Великий Китай!

Пионеры, находящиеся в зале и на сцене, приветствуют гостей аплодисментами. Затем пионеры, сопровождающие гостей, проводят их в зал на места, предназначенные для гостей. Звучит музыка марша, в зал входят гости из Кореи.

Второй голос из зала

Привет Корейской Народно-Демократической Республике!

Та же встреча и тот же порядок приема гостей. В зал входят гости из Вьетнама.

Третий голос из зала

Да здравствует Демократическая Республика Вьетнам!

Та же встреча и тот же порядок приема гостей. В зал входят гости из Индии. Музыка марша.

Четвертый голос из зала

Да здравствуют народы Индии! Та же встреча. Музыка марша постепенно затихает.

Пионервожатая

Дорогие гости! Мы счастливы приветствовать вас в стенах нашей школы и очень рады тому, что эта встреча дает всем нам возможность познакомиться поближе друг с другом. Сегодня наша дружеская встреча должна быть очень интересной. Каждый из нас расскажет о своей стране и о своем народе и обязательно покажет на школьной сцене какую-нибудь сказку. Мы с большим нетерпением ждали этого вечера и предлагаем для его проведения такой порядок: бросим жребий - кому и когда выступать.

Китайский гость (поднимает руку) Прошу слова!

Пионервожатая

Пожалуйста!

Китайский гость (выходит на сцену)

Я вношу предложение не бросать жребия, а предоставить хозяевам этой школы почетное право начинать вечер первыми.

Гости (из зала)

Верно! Правильно!

Кореец (из зала)

Пусть начинают советские друзья!

Пионервожатая

Если вы так хотите, то мы сейчас же начнем. Мы покажем вам...

Китайский гость

Я прошу извинения. Нельзя ли перед началом послушать одну песню, в которой так хорошо поется о вашей стране.

Пионервожатая

Но я не знаю какую? Их у нас ведь очень много.

Китайский гость

Ее везде поют друзья советского народа (начинает напевать песню «Широка страна моя родная»).

Пионервожатая

А! Конечно, можно! Мы все сейчас ее исполним.

Китайский гость

Спасибо (уходит в зал).

Хор школьников, находящийся в зале, исполняет под управлением пионервожатой несколько куплетов из песни «Широка страна моя родная». Вслед за этим на сцену выходит пионер-чтец.

Пионер-чтец

Широка страна моя родная!.. На земном шаре нет страны обширнее нашей. Необъятны ее просторы, величественна ее природа, неисчерпаемы ее богатства. Быстро бегут по земле лучи восходящего солнца, но и им нужно десять часов, чтобы пересечь нашу страну с востока на запад, а с севера на юг она простирается так далеко, что мы в одно и то же время года могли бы находиться либо в темноте полярной ночи с морозами почти до 70°, либо у солнечного незамерзающего моря под сенью вечнозеленых пальм.

Богатства Советского Союза огромны и разнообразны, и все они принадлежат народу.

Есть у нас много песен, танцев, мудрых пословиц, хитроумных загадок, героических былин, увлекательных сказок. Одну из них, русскую народную сказку «Морозко», мы сейчас и покажем вам.

Занавес закрывается, пионер-чтец уходит за занавес. Русская народная музыка (грампластинка № 3). Установка декораций. На просцениум выходит рассказчица.

Рассказчица

У мачехи были падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, все ее гладят по головке да приговаривают: умница. А падчерица, как ни угождает, ничем не угодит: все не так, все худо. А надо правду сказать, девочка была золото - в хороших руках она бы как сыр в масле каталась, а у мачехи каждый день слезами умывалась. Все знают, как за мачехой жить: перевернешься - бита, и не довернешься - бита. Что делать? Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится, не скоро уймется: все будет придумывать, да зубы чесать.

И придумала мачеха падчерицу со двора согнать.

Рассказчица уходит. Свет выключается, полуоткрывается занавес.

1-я картина

Изба. Стол с посудой. Падчерица моет посуду.

Падчерица

Ну, теперь, кажется, все чисто помыла, по местам расставила. Вот так! (Переставляет посуду.)

Старуха

(Входит, осматривает посуду.) Помыла! Грязь только растерла! (Тычет миской в лицо падчерицы). Смотри! Видишь?

Падчерица (рассматривает миску)

Она чистая...

Старуха

Рассказывай сказки! Грязно! Против ясности спорить - только вздорить. Будешь ты у меня по ниточке ходить, станешь ты по моей дудке плясать!

Падчерица (плачет) Зачем было мне на свет народиться?..

Старуха

Запоешь ты у меня еще не такую песню... Кто не слушается отца-матери, послушается... Э-э, да что говорить! (Выхватывает полотенце у падчерицы, бьет ее.) Вот тебе, вот тебе!

Старик

(Входит.) Полно, старая! Криком изба не рубится, шумом дело не делается! Молодость не без глупости, старость не без дурости. Уймись ты!

Старуха

Вижу и сама, что муж мой без ума. Да разве не видишь, какая притворщица. Худое дерево с корнем вон! Вон! Вези... Вези, старик, ее, куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видели, чтобы мои уши об ней не слыхали; да не вези к родным в теплую хату, а вези в чистое поле на трескуч-мороз!

Старик (плачет, делает попытку возразить)

Уймись ты, старая! Моченьки моей нет!

Мачеха

Вези, вези ее!

Старик

Проси, не проси, все едино! Делать нечего - бабы не переспоришь. Поедем, дочка!

Дочка испуганно прижимается к старику. Занавес закрывается. Музыка (грампластинка № 4).

2-я картина

Лес. Зима. Идет снег. На сцену выходит старик, ведя за руку дочь. Сажает ее под елку. Плачет. Уходя, оборачивается.

Старик

Скорей домой, чтобы глаза мои не видели дочерней смерти. (Уходит.)

Падчерица

Как холодно (плачет). Бедная я, бедная; одна-одинешенька. Родная моя матушка! За что губит меня злая мачеха! (Плачет.) Как я угождала ей! А она - все не так, все худо. Если бы ты ведала, как я каждый день слезами умываюсь. Каждый день бита! Что делать?! Мамочка моя милая!

Выбегают зайцы, прыгают вокруг падчерицы, садятся около нее, утирают ей слезы, ласкаются. Ветер, метель (грампластинка № 5), треск деревьев. За сценой слышится голос Мороза: «Ого-го-го-го-оооооо!» Зайцы убегают. Появляется Мороз, Красный нос.

Мороз

Девушка, девушка, я - Мороз, Красный нос.

Падчерица

Добро пожаловать!

Мороз (осыпая падчерицу снегом) Тепло ли тебе, девица?

Падчерица

Тепло, Морозушко, тепло, батюшка!

Мороз (осыпая падчерицу снегом)

Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

Падчерица (слабым голосом)

Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Мороз (осыпая падчерицу снегом)

Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?

Падчерица (чуть-чуть шепча)

Ой, тепло, голубчик Морозушко!

Мороз

Полюбилась мне речь твоя, жаль мне тебя, девица!

Берет с сугроба шубку, надевает ее на падчерицу, уходит, возвращается, приносит короб с подарками, ставит около падчерицы.

Мороз

Приветила ты меня! Любо мне, любо! И вот тебе подарок мой. Одевайся! (Падчерица одевается, Мороз помогает ей, любуясь ею.) Какая красавица! Какая красавица! Какая приветница! Любо мне! Любо!

Мороз уходит, за сценой слышится его голос: «Ого-го-го-го-ооо!..» Падчерица садится на сундучок. Напевает песенку (грампластинка № 6). Появляются зайцы, прыгают вокруг падчерицы, затем все вместе пляшут русский танец. Занавес. Включается свет в зале. На просцениум выходит рассказчица.

Рассказчица

А мачеха по ней уже поминки справляет - печет блины и кричит мужу: «Ступай, старый, вези свою дочь хоронить!» Поехал старик в лес...

Рассказчица уходит. Свет в зале выключается. Музыка (грампластинка № 7). Занавес открывается. В зале и на сцене полная темнота.

3-я картина

Начинается рассвет. Сквозь лесную чащу показывается красный диск солнца. Падчерица и зайцы, прижавшись друг к другу, спят у сундучка. Музыка стихает. Издали приближается звук колокольчиков, все усиливается и вдруг обрывается. Зайцы просыпаются, вскакивают и убегают. Падчерица, протирая глаза, поднимается, видит выходящего на сцену отца.

Падчерица (отцу)

Батюшка!

Старик (бросаясь к дочери)

Доченька! Жива! (Рассматривает дочь.) Веселая, румяная, в собольей шубке! Вся в золоте, в серебре! Кто ж наградил тебя?

Падчерица

Морозко, батюшка!

Старик

Знать, по заслугам и почет. Ну, доченька! Что прошло, в воду ушло; махни рукой, да ступай домой.

Падчерица

На добрый привет - добрый ответ. Поедем, батюшка! старик берет сундучок. Уходит. За ним следует дочь. Музыка (грампластинка № 8). Занавес.

4-я картина

Декорация первой картины - изба. Старуха печет блины, под столом собака.

Собака

Тяв-тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.

Старуха

Не так тявкаешь! Говори: старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут...

Собака

Тяв-тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут!

Старуха (бросая собаке блин)

Говори: старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут...

Собака

Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут...

Старуха

Ах ты, негодница! (Бросается за собакой, бьет ее. Собака визжит, слышится скрип ворот.)

Старуха (прислушивается)

Порота заскрипели!

В избу входит старик, в руках у него сундучок, за ним идет падчерица и любопытствующая толпа народа.

Старик (ставит перед старухой сундучок) Быть бы худу, да подкрасила встреча.

Старуха

Не того бы хотелось, да так сталось. Старуха рассматривает вещи.

Первая женщина

Бывает добро, да не всякому равно.

Первый мужчина (смотрит на падчерицу)

Какая нарядница!

Падчерица

Спасибо на добром слове.

Второй мужчина

Ласково слово, что вешний день.

Вторая женщина

Кроткое слово гнев побеждает.

Первый мужчина (к падчерице)

Какая красавица! Падчерица смущается.

Второй мужчина

Дело не в личности, а в наличности. А на хороший цветок и пчелка летит.

Первый старик

Э-э-эх! У нашего соседа - веселая беседа: гуси - в гусли, утки - в дудки, овцы - в донцы, тараканы - в барабаны. А вы, девушки, заводите хороводную - величальную!

Девушки начинают петь «Величальную», водят хоровод вокруг падчерицы. Старуха роется в подарках, в растерянности бегает.

Старуха

Дочка, дочка! Скорее одевайся! Уходит. Возвращаясь, ведет свою дочь уже одетой.

Старуха (старику)

Запрягай другую лошадь, вези, вези мою дочь в лес, да посади на то же место!

Второй мужчина

Завистливое око видит широко!

Все уходят. За сценой слышен голос старухи: «Да посади на то же самое место».

Второй мужчина

Бабушка гадала, да надвое сказала. А на свете всяко бывает.

Уходит последним. Занавес. Слышится завывание ветра (грампластинка № 5). Занавес открывается.

5-я картина

Декорация второй картины - лес, ветер, идет снег. На пне сидит дочь старухи, ежится от холода. За сценой голос Мороза: «Ого-го-го-ооо...» Появляется Мороз, Красный нос.

Мороз

Девушка, девушка! Я - Мороз, Красный нос. Дочь старухи, подувая в кулачки, отворачивается от Мороза.

Мороз

Тепло ли тебе, девица?

Дочь старухи

Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко!

Мороз (осыпая дочь старухи снегом)

Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?!

Дочь старухи

Ой, руки, ноги отмерзли. Уйди, Морозко!..

Мороз (осыпая дочь старухи снегом)

Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?!

Дочь старухи (сердясь)

Ой! Совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!.. (Съеживается и застывает.)

Метель усиливается, свет на сцене постепенно меркнет. Занавес. Включается свет в зале. Смена декораций. На просцениум выходит рассказчица.

Рассказчица

Чуть свет старуха посылает мужа за дочерью. Старик уехал. Заскрипели ворота. Старуха кинулась встречать дочь, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно.

Это наша старинная русская сказка. Мы ее очень любим. Она нам очень нравится.

На просцениум из зрительного зала выбегает индийская девочка. В руках у нее цветы.

Индийская девочка

И нам, индийским ребятам, ваша сказка очень понравилась. Вот от нас цветы (передает цветы рассказчице).

Рассказчица

Спасибо. Мы рады, что вам понравилась сказка. Ведь это большая радость - сделать приятное другу. А вы покажете нам ваши сказки?

Индийская девочка

Да, конечно! Индийская музыка (грампластинка № 9).

А вот и наша музыка. Мы сейчас начнем выступление. Пойдем!

Обе уходят в зал. Индийская музыка звучит сильнее. Открывается занавес. На сцене - улица индийского города. На просцениум выходят гости из Индии.

Текст «гостей», связывающий отдельные сказки, мы опускаем, чтобы не навязывать желающим воспользоваться данным сценарием текст, составленный нами. Он может быть подобен тексту чтеца перед русской сказкой. Его может прочитать один ученик. Можно использовать и форму коллективного чтения. При составлении текста целесообразно использовать отвечающие теме стихи, отрывки из художественных произведений .и т. п., включив в него музыку, национальные народные песни и танцы.

Один из индийских гостей

Мы очень любим песни, музыку, танцы, сказки, которые у нас рассказывают все и повсюду. Много поучительного и мудрого есть в сказках нашего народа. Маленькую частицу этой народной мудрости мы сейчас здесь вам представим.

Гости уходят. На сцене остаются три знатные индийские женщины, которые садятся на скамью.

Первая знатная женщина (рассматривая свои руки)

У меня руки красивые.

Вторая знатная женщина

И у меня красивые.

Третья знатная женщина

А у меня красивее, чем у вас обеих! Появляется нищая хромая старуха.

Нищая (обращаясь к знатным женщинам)

Дайте мне что-нибудь поесть!

Знатные женщины ничего ей не дают.

Первая знатная женщина

Скажи, старая, у которой из нас руки красивее?

Нищая

Вот поем немножко, тогда скажу (отходит в сторону). Появляется крестьянка.

Нищая (подходя к ней)

Изголодалась я. Коли найдется у тебя какой кусочек, покорми меня!

Крестьянка

Бери, матушка! Я захватила с собой немножко еды. Возьми себе половину. Нищая ест, пьет.

Нищая

От всей души благодарю тебя, милая! (Кланяется крестьянке, берет ее за руку и вместе с нею подходит к знатным женщинам.)

Нищая (к знатным женщинам)

Вот теперь я скажу, чьи руки самые красивые. Черные-пречерные руки вот этой бедной женщины, что накормили меня, голодную и хромую старуху, в тысячу раз прекраснее ваших белых-белых холеных рук!

Нищая и крестьянка уходят. Три знатные женщины смущенно переглядываются, смотрят им вслед, затем поднимаются и также уходят.

Музыка (грампластинка № 11). Появляются две индийские женщины. Садятся на ту же скамью.

Первая женщина

Говорят, будто один бадшах захотел узнать, умны ли подданные его соседа, султана, и послал ему в подарок три золотые куклы.

Вторая женщина

И что же это за куклы?

Первая женщина

Куклы те были совершенно одинаковые и с виду, и по размеру, и по весу.

Вторая женщина

Что же тут интересного? Что особенного! Три одинаковые куклы. Не понимаю!

Первая женщина

Однако бадшах велел передать, что цены у них разные - одна кукла дешевле, другая дороже, третья еще дороже, - и просил сказать, почему это так. Подивился султан подарку и повелел придворным узнать, чем отличается одна кукла от другой.

Вторая женщина

И они узнали?

Первая женщина

Придворные осмотрели кукол и нашли, что никакой разницы между ними нет!

Вторая женщина

Как интересно! Что же дальше?

Первая женщина

Вскоре слухи об этом подарке распространились по всему городу: о куклах узнал и стар и мал. И вот один бедный юноша, которого посадили в тюрьму за какой-то ничтожный проступок, попросил передать султану, что если ему позволят осмотреть кукол, то он, по милости аллаха и государя, узнает, какое между ними различие. «А если я окажусь прав, - говорил он, - пусть меня выпустят из тюрьмы».

Вторая женщина

И он узнал? Ну, скорее же, скорее рассказывай!

Первая женщина

Султан велел доставить юношу во дворец. Принесли кукол и поставили их перед ним. Юноша осмотрел их и заметил, что у всех трех в ушах просверлены дырочки. Тогда он взял стебелек и сунул его в ухо одной кукле: кончик стебелька вылез у нее изо рта. Потом он сунул стебелек в ухо другой кукле: кончик стебелька высунулся у нее из другого уха. Наконец, он сунул стебелек в ухо третьей кукле: весь стебелек остался у нее внутри.

Вторая женщина

Ах, как интересно!

Первая женщина

Тогда юноша доложил: «Ваше величество! Эти куклы сходны с людьми. Первая кукла похожа на того, кому стоит что-то услышать, как он сейчас же расскажет всем и каждому о том, что слышал. На такого человека положиться нельзя. Потому цена этой кукле невелика. Вторая кукла схожа с тем, у кого чужие слова в одно ухо влетают, из другого вылетают. Это человек беззаботный, он чужим речам не внимает и советов не слушает. А третья кукла походит на человека, который что ни услышит, то словно проглотит. Это человек достойный доверия, положительный, степенный. А потому цена этой кукле самая высокая.

Вторая женщина

Правильно!

Первая женщина

Выслушав его, султан обрадовался, и весь его двор хвалил юношу. И вот султан приказал написать на каждой кукле, какая из них дешевле, какая дороже, какая еще дороже. А потом вернул их тому бадшаху, от которого получил подарок,

Вторая женщина

А юноша?

Первая женщина

Юношу султан выпустил из тюрьмы и приблизил к себе.

Вторая женщина

Какой умный юноша!

Первая женщина

Да! Очень. (Обе уходят.)

Музыка (грампластинка № 10). Свет на сцене постепенно меркнет. Загораются звезды. На сцену выходит старик-мудрец, останавливается, задумчиво смотрит вдаль. С противоположной стороны выходят два индийца, подходят к мудрецу.

Первый индиец

Скажи, мудрый человек, что для нас легко и что трудно?

Мудрец

Давать советы очень легко, исполнять их трудно!

Второй индиец

А что надо запоминать и о чем следует забывать?

Мудрец

Если люди сделали тебе добро - запомни это, если ты сам сделал добро людям - забудь об этом! (Мудрец уходит. На сцену ощупью выходит слепой, держа в одной руке фонарь, на голове у него кувшин.)

Первый индиец

Эй, глупец! Для тебя ведь что день, что ночь - все едино. На что тебе, слепому, фонарь?

Слепой

Фонарь нужен не мне, а тебе, чтобы во тьме ночной ты не разбил моего кувшина!

Слепой удаляется. Оба индийца смущены. Следуют дальше. Первый индиец, наклоняясь, поднимает что-то с земли.

Первый индиец

Погляди-ка! Я нашел кошель с деньгами!

Второй индиец

Э, друг! Не говори: «Я нашел» - скажи: «Мы нашли кошель с деньгами!» Ведь мы с тобой спутники, а спутники должны делить в дороге и горе и радость. Если в пути нас застигнет беда, мы и ее одолеем вместе.

Первый индиец

Как бы не так! Что я нашел, то мое и в том твоей доли нет. Не стану я с тобой делиться!

Второй индиец

Ну, что ж, брат, будь по-твоему. Поступай, как знаешь. Бери кошель себе!

Голос за сценой: «Я потерял деньги, держите вора!» Первый индиец смотрит в ту сторону, откуда слышен голос.

Первый индиец

Да с ним пешая стража! Эх, брат! Мы с тобой маху дали!

Второй индиец

Не говори: «Мы маху дали» - скажи: «Я маху дал». Ведь я не делил с тобой радости, так не стану делить и горя.

Оба уходят. Из зрительного зала на просцениум вбегает пионер.

Пионер (обращаясь к индийским гостям)

Друзья! Вы открыли нам мир чудес! Мы увидели ослепительно синее небо далекой Индии, услышали чудесные мелодии ее песен, любовались красотой ваших танцев. Ваши сказки помогли нам почувствовать глубину и своеобразие индийской народной мудрости. А теперь передаем слово нашим дорогим гостям из Вьетнама.

Музыка (грампластинка № 12). Под музыку происходит смена декораций. На просцениум выходят вьетнамские гости. Приветствия. Затем все уходят. На сцене остается только рассказчица Фуонг.

Фуонг

Жил когда-то в одном вьетнамском селении хитрый и коварный человек по имени Ле Ван Кан. Он был ростовщик - давал крестьянам деньги в долг под большие проценты. Если наступала засуха или дожди заливали поля, жадный ростовщик требовал немедленно возвратить долг. Почти никогда бедняки не могли вернуть деньги в срок, и тогда Ле Ван Кан отбирал у них землю. Так бесчестный ростовщик нажил огромные богатства. Ле Ван Кан был очень тщеславен. Неуважение соседей и знакомых приводило его в ярость и больно кололо самолюбие. (Слышится шум за сценой.) Но что это за шум? (прислушиваясь). Как будто я слышу голос Ле Ван Кана. Давайте же посмотрим, в чем тут дело? (Уходит с просцениума. Свет в зале выключается. У края сцены перед занавесом выдвигается часть большого дерева, возле которого садится старец. Шум все усиливается, свет в зале включается. На просцениум выходит Ле Ван Кан.)

Ле Ван Кан

Жалкие гнусные черви! Когда наступает голод и брюхо у них прилипает к хребту, тогда они приходят к порогу моего дома и часами клянчат деньги, чтобы не подохнуть на поле. Но стоит им собрать миску рису, как уже ни один из них не желает поклониться мне. А ведь я - самый богатый человек. Вся округа зависит от меня. Все они у меня в кулаке.

Они делают вид при встрече со мною, что не замечают меня и поворачиваются ко мне спиной, чтобы не приветствовать меня. А я хочу, чтобы мне был оказан почет и чтобы все уступали мне дорогу. (Замечает старца, спящего под деревом.) Пойду-ка я за помощью к этому старцу. Ведь о нем идет слава по всей стране как о человеке справедливом и умном. (Подходит к старцу.) Ты спишь, старик?! Разве ты не видишь, кто почтил тебя своим посещением?!

Старец

Не сплю. Задумался. Вижу тебя, Ле Ван Кан.

Л е Ван Кан

Ха-ха! Ха! Как ты можешь видеть сквозь прикрытые веки?

Старец

С закрытыми глазами мне яснее видна мысль!

Л е Ван Кан

Ха! Ха! Ха! Это трудно проверить. По-моему, ты просто спишь. В это я верю, ибо знаю, что ты целыми днями бездельничаешь, сидя под деревом. И хотя я не люблю других бездельников, но к тебе отношусь снисходительно. А вот и свидетельство моей доброты - я принес тебе рису. (Кладет сверточек из пальмового листа с горстью риса.} Но за это ты должен дать мне один совет: что надо сделать, чтобы все уступали мне дорогу, при встрече со мною снимали шляпы и громко повторяли мое имя.

Старец

Купи себе зонт с самой короткой ручкой и две большие корзины. Когда пойдешь на базар, держи зонт над самой головой. Корзины повесь на бамбуковый шест и неси его на плече... Так исполнится то, чего ты добиваешься.

Ле Ван Кан

А что я должен положить в эти корзины?

Старец

Они могут остаться и пустыми, но если ты хочешь удивить своих односельчан, положи в одну корзину змею, а в другую клык тигра.

Ле Ван Кан

Послушаюсь твоего совета.

Уходит. Свет в зале выключается. Шум толпы народа. Открывается занавес. Вьетнамский пейзаж. Базарный день в селении. Крики продавцов, расхваливающих свои товары, голоса покупателей. Появляется Ле Ван Кан. Люди расступаются, дают ему дорогу; из боязни, чтобы он не зацепил своим зонтом, снимают шляпы. Прижимают их к груди. Ле Ван Кан доволен.

Первый вьетнамец

Что это он тащит в корзинах?

Второй вьетнамец

Посмотрите, посмотрите, люди! Ростовщик несет свою сестру - ядовитую змею.

Третий вьетнамец

А во второй корзине - клык тигра!

Первая девушка

О! Наверное, тигр обломал его, пытаясь разгрызть сердце бессовестного ростовщика.

Вторая девушка

Еще бы, у Ле Ван Кана сердце из камня!

Третья девушка

Ле Ван Кан - наш мучитель!

Пожилой вьетнамец

Смотрите, люди, вот идет Ле Ван Кан, который забрал наши земли, ограбил нас.

Общее возмущение, возгласы: «Мучитель», «Каменное сердце», «Бесчестный ростовщик». Ле Ван Кан бросает корзины. Разъяренный, бросается к старцу, сидящему под деревом. Толпа народа следует за ним.

Ле Ван Кан (старцу)

Тьфу! (Плюет). Говори! Не то я буду жаловаться!

Старец

Чего ты хочешь от меня! Уступили тебе дорогу, как ты просил?!

Ле Ван Кан

Не мне, не мне, а этим дурацким корзинам!

Старец

Но кого бранили они! Корзины или тебя? Тебя! Значит, тебе уступали дорогу. И твое имя было на устах у всех!

Ле Ван Кан

Но они меня бранили, а я хотел, чтобы мое имя произносилось с уважением. Я хочу, чтобы мне был оказан почет. Вот чего я хочу!

Старец

Но какие добрые дела свершил ты, что сделал такого, за что имя твое может произноситься с уважением? Кому из бедных помог? Укажи мне хоть одну семью, которой ты облегчил бы жизнь, или ребенка, которому ты подарил банан! Вот взгляни, здесь собрались жители окрестных селений, но ни одного голоса не слышу я в твою защиту.

Толпа с возмущением и ненавистью смотрит на Ле Ван Кана, он озирается.

Теперь ты, наверное, понял: никакое богатство не может принести почета и уважения, если ты - бесчестный человек! На твоих деньгах, Ле Ван Кан, слезы и кровь бедного люда. Ты не заслужил никакого уважения! Ступай отсюда и не оскверняй моего слуха своим змеиным шипением.

Ле Ван Кан убегает, сопровождаемый насмешками и проклятиями. Девушки подходят к старцу, помогают ему подняться и при всеобщем одобрении надевают на шею старца венок из красных цветов. Занавес. Смена декораций. На просцениум выходит Фуонг.

Фуонг

Да, друзья мои! Тигр лучше, чем богач. Он по крайней мере не требует от своих жертв поклонов и благодарности и не напоминает им об уважении!

На просцениум выбегают из зала две пионерки, в руках у них цветы.

Первая пионерка

Благодарим вас, дорогие друзья, и просим в знак благодарности и дружбы принять от пионеров нашей школы вот эти цветы!

Пионерки передают цветы Фуонг.

Фуонг

Большое спасибо, А теперь послушаем, какую сказку расскажут нам гости из Кореи, давайте уступим им место. Фуонг и пионерки уходят в зал. Корейская музыка (грампластинка № 13). Открывается занавес. Комната с террасой, через которую виден корейский пейзаж. На просцениум выходят корейские гости. Музыка стихает.

Один из корейских гостей

Много у нас есть и сказок, и песен. Мы их очень любим» и особенно мы любим сказки, в которых рассказывается о счастье. Одну .из таких сказок расскажет вам сейчас наша девочка Ин Ок.

Все уходят в зал. Занавес закрывается. На просцениуме остается Ин Ок.

Ин Ок

Я буду рассказывать об одной умной девушке и трех юношах, а вы, прослушав мой рассказ и посмотрев сказку, подумайте - чей подарок лучше? Так и сказка называется - «Чей подарок лучше».

Итак, у самого Восточного моря, в Долине Роз, возле города Вонсана, жила очень красивая и умная девушка. Звали ее Ан Ран Дю. Полюбили ее трое юношей - трое друзей. Ан Ран Дю долго думала, за кого же выходить ей замуж. Пошла она к старому мудрецу-предсказателю, что жил на перевале Черного Дракона. Мудрец дал ей три золотые монеты и велел отдать их юношам. Пусть они купят ей подарки, к чей подарок будет лучше, тот и будет ее избранником. Ан Ран Дю возвратилась домой, позвала юношей, вручила им по золотой монете и сказала: «Купите свадебные подарки. Чей будет лучше, за того я выйду замуж. Ждать буду год. Возвратиться вы должны все вместе в один день». Ушли юноши далеко-далеко, за широкие степи, за высокие горы, за Великую Китайскую стену. Через год они собрались в условленном месте.

Ин Ок уходит. Свет выключается; через несколько секунд освещается один край просцениума. На просцениуме - трое юношей. Из-за кулисы-занавеса видна голова верблюда.

Первый юноша

Я.купил чудесное зеркало (показывает). Если пожелаешь кого увидеть - посмотришь в зеркало и в тот же миг увидишь, кого хочешь, и узнаешь, что он делает. Всегда буду видеть Ан Ран Дю, а потом и она всегда будет видеть меня, где бы я ни находился.

Второй юноша

Я купил волшебного верблюда (показывает). Стоит только сесть на этого верблюда - сразу очутишься там, где пожелаешь. Ведь стоит только пожелать - и будешь около красавицы Ан Ран Дю.

Третий юноша

Я купил волшебное яблоко (показывает). Если заболеешь, съешь это яблоко - и сразу будешь здоров.

Второй юноша

Давайте посмотрим в зеркало: так хочется знать, что она делает!

Первый юноша

Хочется увидеть ее, такая тоска по ней!

Третий юноша

Давайте посмотрим!

Все трое смотрят в зеркало, пугаются.

Первый юноша

Ан Ран Дю умирает!

Второй юноша

Она умирает! Скорее на моего верблюда. Скорей, скорей! Ан Ран Дю умирает!

Все скрываются за кулисой. Свет выключается. Музыка (грампластинка № 14). Открывается занавес. На сцене терраса с видом горного пейзажа и корейской деревни. В кресле - умирающая Ан Ран Дю, около нее - трое юношей.

Ан Ран Дю

Принесли подарки. А зачем они мне теперь?

Третий юноша (подает Ан Ран Дю яблоко)

Съешь его скорее!

Ан Ран Дю ест яблоко и тут же поправляется.

Ан Ран Дю

Ой! Я совсем здорова! Расскажите же мне каждый о своем подарке.

Первый юноша

Мой свадебный подарок - чудесное зеркало (показывает зеркало). Если пожелаешь кого увидеть - в тот же миг увидишь. Не будь этого зеркала, мы не узнали бы о твоей страшной болезни.

Второй юноша

Мой чудесный подарок - волшебный верблюд (указывает на верблюда). Не будь его, мы не прибыли бы вовремя.

Третий юноша

Мой подарок - волшебное яблоко.

Ан Ран Д ю

За кого же мне выходить замуж? Все вы одинаково помогли мне своими подарками. Решайте сами. Юноши отходят в сторону, стоят в раздумье.

Ан Ран Д ю

Тогда я решу сама. Если я сделаю выбор правильно, то древний колокол, в который всегда звонили, когда надо было решать важное дело, зазвонит сам. Вы - настоящие товарищи и друзья. Вы все доказали это своими подарками: лишь вместе, благодаря дружбе, вы смогли спасти меня (подходит к первому и второму юношам). Вы, выбирая подарки, думали о себе, а владелец чудесного яблока - только обо мне. Он утратил свое яблоко, и я должна выйти за него (подходит к третьему юноше, берет его за руку. Звон колокола. Занавес. Перестановка. Включается свет в зале. На просцениум выходит Ин Ок).

Ин Ок (обращаясь к зрителям)

Ну как, решили, чей подарок лучше?

Из зала слышатся ответы: «зеркало», «верблюд», «яблоко», «зеркало», «яблоко».

Ин Ок (услыхав «яблоко»)

Яблоко! И я так думаю, потому что оно спасло самое дорогое для человека - жизнь. А теперь мы передаем слово нашему соседу и другу - великому Китаю! (уходит). Музыка (грампластинка № 15). Открывается занавес.

Китайское панно: цветы и голуби. На просцениум выходят гости из Китая. После приветствий восемь китайских девочек исполняют танец. Занавес. Снова музыка (повторяется грампластинка № 15). На просцениум выходит Динь Вень.

Динь Вень

Интересны и сказки нашего народа, которые складывались длинными вечерами, заполненными работой. Одну из таких сказок сейчас расскажет наша артистка Бай Ян (обращается в зал). Бай Ян, просим! (Бай Ян выходит на просцениум. Динь Вень уходит).

Бай Ян

В старину жили в одном доме три девушки-крестьянки, три сестры. Пришло время, и все они вышли замуж. Старшая сестра стала женой богатого чиновника, средняя - женой наемного солдата, а младшая - вышла замуж за бедняка-крестьянина. Старшие сестры насмехались над младшей и говорили: «Какого мужа ты себе выбрала? Бедный и неученый, ничего-то у него нет и ничего-то он не знает. То ли дело - наши мужья!» Младшая сестра ничего не говорила им в ответ. Жила она со своим мужем, действительно не очень богато, но и не бедно: можно сказать, рис в доме не переводился. Зато муж ее крепко любил и она мужа любила. Работали они вместе с утра до ночи. Жили дружно и были счастливы.

Однажды отправились сестры в гости к своим родителям. Старшая приехала с чиновником в богатой колеснице. В подарок родителям привезли они только позолоченную кисточку да фарфоровый прибор для письма - то, чего самим девать было некуда.

Средняя сестра приехала в повозке, запряженной красивым мулом. Ее муж - солдат в боевых доспехах - скакал верхом на сильной лошади. В подарок родителям привезли они только старую конскую сбрую с медными бляхами - то, что самим не понадобилось. Тихо и незаметно пришла младшая сестра со своим мужем-крестьянином. Пришли они пешком, и одеты они были скромно, но чисто, зато преподнесли обрадованным родителям рису мешок, вина кувшин и хороший кусок полотна для одежды.

К вечеру гости захотели есть. Старушка мать принялась хлопотать на кухне, младшая пошла ей помогать. А старшая и средняя сестры остались в комнате, посмеиваясь и подшучивая над младшей. Вскоре вино и закуски были уже на столе. Тут решили чиновник и солдат показать свою ученость, да заодно посмеяться над крестьянином.

Бай Ян уходит. Свет в зале выключается. Открывается занавес. На сцене - китайский дворик. Гости сидят за столом, родители и три дочери стоят.

Чиновник

Что мы будем так просто пить, это скучно! Давайте-ка сочинять стихи! Кто не сможет, тот пропускает три чашки.

Солдат

Хорошо, я согласен.

Крестьянин

Я не знаю, смогу ли, но попробую.

Чиновник

Я предлагаю говорить так: на небе; на земле; кто всех нужнее; что всего сильнее. С этими словами как раз выйдет четверостишие.

Солдат

Давай, начинай.

Чиновник (встает)

Я начну. Стихи мои будут такие:

На небе рыжий сыч летит,

А по земле лиса бежит.

Чиновник всех других нужней,

Его печать всего сильней.

Все хлопают в ладоши.

Старшая сестра

Хорошо сказано (наливает вино в чашку мужа).

Средняя сестра

Приятные стихи!

Старшая сестра (подает чашку чиновнику)

Пей свою чашку. (Чиновник пьет.)

Солдат (поднимаясь)

Теперь я начну. Я говорю:

Орел пусть рыщет в небесах,

Тигр на земле царит в лесах.

Солдат нужнее всех людей,

А быстрый меч всего сильней.

Все хлопают в ладоши.

Средняя сестра

Ловко придумано (наливает вино в чашку мужа).

Старшая сестра

Хорошие стихи.

Средняя сестра (подает чашку солдату)

Пей свою чашку. (Солдат пьет.)

Крестьянин (вставая)

Я, конечно, не учен и таких ловких стихов не придумаю. Зато мой стих будет вернее. Я говорю:

Пусть в небеса летит стрела,

А на земле лежит капкан.

Простой крестьянин всех нужней,

Всего сильнее - молот кузнеца.

Солдат, чиновник, их жены смеются.

Чиновник

Что это за стихи? И нескладные, и некрасивые.

Солдат

Да и что в них верного?

Чиновник

Придется тебе пропустить три чашки.

Солдат, чиновник и их жены снова смеются. Старики-родители опустили головы.

Младшая сестра

Вы думаете, что если стихи гладки, так они и хороши? Муж мой прост, да не глуп. Складно сказать не умеет, зато если скажет, будет верно. А если вы не поняли, так послушайте! Я говорю:

На небе меткая стрела

Убьет сыча, сразит орла.

Капкан, поставленный в лесу,

Поймает тигра и лису.

Простой крестьянин всех нужней:

Он кормит всех других людей;

По наковальне молот бьет, -

Он и печать, и меч кует.

Мать

Вот это стихотворение!

Отец

Вот это правильно!

Мать

Придется чиновнику да солдату пропустить по три чашки, а крестьянин пусть пьет. (Наливает чашку, подает крестьянину. Младшая сестра с гордостью смотрит на старших, те в смущении. Занавес. Свет в зале включается. На просцениум выходит пионервожатая.)

Пионервожатая

Ребята! Как жаль, что время так быстро прошло и что наши дорогие друзья торопятся, а хотелось бы еще больше узнать об их чудесных странах и народах, послушать их сказки. Но мы надеемся, что встретимся еще не один раз и узнаем друг о друге еще больше.

Скажем же большое спасибо нашим гостям и пожелаем им счастливого возвращения на свою родину. Гимн демократической молодежи (грампластинка № 16). Открывается занавес. Сцена убрана флагами. Гости встают и идут на сцену. Пионеры провожают гостей, проходящих по сцене.

Индийские гости (обращаясь в зал)

Приезжайте к нам!

Вьетнамские гости (обращаясь в зал)

До свидания. Приезжайте, ждем вас.

Корейские гости (обращаясь в зал)

Ждем вас к себе, дорогие друзья!

Китайские гости (обращаясь в зал)

До свидания! До новой встречи, советские друзья! Приезжайте к нам!

Пионервожатая (обращаясь к уходящим гостям)

До свидания, друзья! До новой встречи!

Гости уходят. Гимн демократической молодежи звучит сильнее. Занавес медленно закрывается.

ГРАММОФОННЫЕ ПЛАСТИНКИ ДЛЯ МУЗЫКАЛЬНОГО И ШУМОВОГО ОФОРМЛЕНИЯ СПЕКТАКЛЯ «ВЕЧЕР ДРУЖБЫ НАРОДОВ»

1. Гул мотора самолета - театральные шумы, студия звукозаписи Всероссийского театрального общества.

2. Полонез из оперы Н. Римского-Корсакова «Ночь перед Рождеством».

3. Восемь русских народных песен для оркестра, музыка А. Лядова,. «Старинный стих».

4. Восемь русских народных песен для оркестра, музыка А. Лядова, «Протяжная».

5. Завывание ветра - театральные шумы, студия звукозаписи Всероссийского театрального общества.

6. Восемь русских народных песен для оркестра, музыка А. Лядова,, «Шуточная».

7. Симфония № 1 («Зимние грезы»), музыка П. Чайковского (часть 1-я)

8. «Времена года», музыка П. Чайковского, «На тройке» («Ноябрь»).

9. «Родина» - музыка и слова Шалила Чоудхури.

10. «Пенджаба» - народная песня в исполнении Суриндер Каур.

11. «Раг Бхаирави» - классическая индийская мелодия.

12. «Адатал» - индийский ритм.

13. «А-Ри-Ран» -корейская народная песня.

14. «Мон-Гым-Фо» - корейская народная песня.

15. «Янго» - китайский народный танец.

16. «Гимн демократической молодежи» - музыка А. Новикова, слова Л. Ошанина.

СОВЕТЫ ПОСТАНОВЩИКАМ ПО ОФОРМЛЕНИЮ СПЕКТАКЛЯ

Как оформить спектакль на школьной сцене, где нет специального оборудования? Мы не будем говорить о том, как это делается в профессиональных театрах, имеющих сложное театральное устройство (По этому вопросу см. книги: «Оформление спектакля» (основы театральной техники) под редакцией Н. М. Горчакова, Государственное издательство культурно-просветительной литературы, М., 1948; Т. Серебрякова, Мягкие и аппликационные декорации, Государственное издательство «Искусство», 1952.). Школам такое оборудование недоступно, так как оно требует особых зданий, предназначенных для театров, и к тому же дорого стоит. Мы предлагаем ряд конструкций декораций, которые строятся по тем же принципам, что и в профессиональных театрах, но применяются с учетом школьных условий и возможностей. Эти конструкции при небольшой затрате средств и сил дают возможность постановщику-режиссеру и художнику красочно и разносторонне оформлять даже большие спектакли.

Для постановки в школе сложного и многоактного спектакля прежде всего необходима сцена, которая имеет: сценическую площадку; раму, отделяющую сцену от зрительного зала; закрытое занавесом пространство, так называемое «зеркало»; занавес и, наконец, остов - каркас, к которому подвешиваются декорации, осветительная аппаратура и т. д.

На 1-м чертеже пунктиром обозначен каркас и показано его расположение на сцене. Высота стояков каркаса должна быть несколько выше верхнего края «зеркала». Стояки наглухо крепятся к стенам. Ставятся они на незначительном расстоянии от края «зеркала».

Чтобы перекладины верхней части каркаса не провисали, их надо прикрепить с помощью крюков к потолку сцены.

Дерево для каркаса должно быть без сучков. Для изготовления некоторых частей каркаса могут быть использованы водопроводные трубы. Каркас необходимо делать прочным, так как он один будет нести всю тяжесть подвешенных к нему декораций, осветительной аппаратуры и т. д.

В необходимых местах в каркас ввинчиваются или прикрепляются кольца, через которые пропускается веревка для поднятия декораций. К нему же прикрепляется арматура раздвигающегося занавеса (чертеж 2-й).

Занавес должен состоять из двух половинок, которые при закрывании заходят одна за другую не менее чем на 0,5 м.

Устройство занавеса видно на прилагаемом чертеже. К краю занавеса пришиваются кольца металлические, деревянные или из пластмассы. Они надеваются на длинный металлический прут или, еще лучше, на водопроводную трубу сечением в 1 дюйм. Кольца должны быть шире трубы, чтобы они могли свободно двигаться по ней. Трубы прикрепляются к каркасу. Затем устанавливаются блоки А, Б, В, Г. Через них пропускается веревка, шнур или трос, концы которых крепко завязываются или сшиваются. Передние кольца обеих половинок занавеса пришиваются к шнуру в точках а, б.

Чтобы место скрепления веревки не проходило через блоки, точку А надо избрать в том месте шнура, где он скреплен или сшит. Занавес следует делать из плотной не яркой, но и не слишком темной материи.

Чтобы занавес правильно закрывался, необходимо к нижнему его краю подшить небольшой груз (песок или дробь).

Сукна-кулисы опускаются вертикально сверху вниз. Доходят они до самого пола. Их необходимо иметь по две на каждой стороне сцены. Располагаются они на некотором расстоянии одна от другой. Верхний конец сукна-кулисы прикрепляется к планке, которая привинчивается или прибивается к рейкам каркаса, но с таким расчетом, чтобы планка вращалась вместе с сукном-кулисой.

Сукна-падуги - это узкие полосы материи, которые горизонтально подвешиваются вверху сцены. Они должны прикрывать верхние края кулис. Кроме того, подвешены они должны быть с таким расчетом, чтобы закрывать потолок и. все верхнее устройство сцены от сидящих в передних рядах зрителей.

Поднимать и опускать падуги можно, пользуясь способом, указанным на чертеже 6-м. Кулисы и падуги делаются из однотонной плотной материи, лучше всего серовато-зеленой или светло-коричневой.

При устройстве сцены надо позаботиться о так называемых «карманах», т. е. местах, расположенных по обеим сторонам сцены за кулисами. Это очень важные части сцены. Здесь обычно стоят режиссеры, ведущие спектакль,. и артисты, ожидающие своего выхода. Сюда же складываются бутафория, части декораций, помещаются светотехнические приспособления, радио- и звукоаппаратура.

Хорошо иметь на сцене второй занавес - одного цвета с кулисами и падугами. Помещается он между первой и второй падугами.

Пользуясь вторым занавесом, можно сразу установить декорации для двух картин - одну перед занавесом, другую за ним, что очень удобно.

Все декорации, сукна-кулисы, падуги, задники - все, что ставится и подвешивается на сцене, должно быть соответствующим образом обработано в противопожарном отношении. Это одно из самых важных условий, без выполнения которого вообще нельзя пользоваться на сцене легковоспламеняющимися материалами (тюль, марля, бумага, дерево и т. д.). Обработать материалы очень легко: для этого надо взять 15%-ный раствор, состоящий из '/з сернокислого аммония и ²/₃ диаммония фосфата, растворенных в воде. Ткани и бумага окунаются в раствор и сушатся. Деревянные части декораций покрываются жидким стеклом. Все это стоит недорого и легко выполнимо.

Ткани можно опускать в раствор уже после окраски. От этого их цвет почти не изменится. Бумагу нужно прежде всего обработать, а затем уже на ней писать декорации.

Заднюю стену сцены хорошо окрасить клеевой краской в голубовато-серый тон, потемнее кверху и светлее книзу. Это создает впечатление «воздуха». После того как задняя стена окрашена и сцена «одета» сукнами, достаточно добавить декорационный задник, поставить одну или две приставки (часть дома, террасы, дерево, куст), чтобы получилось декоративное оформление картины для спектакля (чертеж 3-й).

Если сукон нет, можно их заменить бумагой и ширмами-кулисами. Они также удобны. Устанавливаются ширмы на тех же местах, что и кулисы, и в таком же количестве: по две на каждом краю сцены, если же сцена не глубока, то по одной. Ширмы-кулисы состоят из двух одинаковых рам, соединенных петлями (чертеж 4-й, «А»).

Рамы должны быть прочными и легкими. Высота и ширина каждой из них зависит от высоты и ширины сцены. Наиболее удобна ширина рамы от 1,2 до 1,5 м. Внутри каждой рамы вставляется перекладина на уровне 1,8 м от пола. Эта перекладина окажется необходимой в тех случаях, когда понадобится иметь в декорациях дверь или окно. Рамы оклеиваются с обеих сторон бумагой и окрашиваются.

Ширмы-кулисы надо устанавливать при помощи штифтов. Верхний штифт, укрепленный наглухо посередине ширмы, вводится в специальное отверстие - колечко, укрепленное на верхней рейке каркаса сцены. Нижний штифт, также наглухо укрепленный в нижней части ширмы, входит в небольшое отверстие, находящееся в полу сцены. Чтобы ширмы-кулисы хорошо вращались, необходимо подкладывать под нижний штифт шайбу.

Основные варианты разворотов ширм-кулис показаны на чертеже 4-м («А», «Б», «В»).

Когда сцена очень мала и не имеет карманов, вследствие¹ чего кулисы-ширмы не могут быть повернуты вокруг своей оси, ось можно перенести с центра ширмы на ее край (см. чертеж 4-й, «В»). В этом случае кулисы могут быть использованы только двумя сторонами, а именно: или в развернутом виде - две рамы, или в сложенном состоянии - одна рама.

Этот пробел можно восполнить, прикрепив несколько декораций на одной стороне ширмы, и снимать их, как листы календаря (чертеж 4-й, «Е»).

На чертеже 4-м, «Г» показан щит, который необходимо иметь как дополнение к ширмам-кулисам. Его можно использовать в декорациях павильонного характера как соединительную часть между ширмами правой и левой стороны сцены. Соединяется он с боковыми ширмами-кулисами небольшими крючками.

В тех случаях, когда ровные края ширмы не нужны, их можно видоизменить, прикрепив к ним куски картона, плотной бумаги или фанеры, и соответственно вырезать (чертеж 4-й, «Д»). Чертеж 5-й мы приводим как пример использования в декорациях ширм-кулис.

Для декораций-задников бумага склеивается в одно полотно необходимой величины. Бумагу надо склеивать на ровном полу как можно тщательнее, избегая выпуклостей. Чтобы края бумаги не рвались, их обклеивают тонкой полоской материи, лучше всего марлей, или, загнув бумагу на ширину пальца, вклеивают в края прочный шпагат, который предохранит края бумаги от надрывов.

Если нет плотной бумаги для задника, можно взять газеты и склеить их в 2-3 слоя, пользуясь при этом клеем, сваренным из картофельной муки. Такое бумажное полотно прикрепляется к длинным круглым деревянным рейкам. Декорационный задник, написанный на бумажном полотне, закручивается на одну из реек. В таком виде задники-декорации могут свободно подниматься и опускаться (чертеж 6-й).

Декорации пишутся клеевыми красками (порошок, разведенный на столярном клее). Клей должен быть жидкий (на одно ведро 500-600 г столярного клея и 3-4 ложки глицерина). Писать декорации можно гуашью. Большие полотна-задники лучше писать на полу. Для декоративных работ надо пользоваться большими кистями, плоскими или круглыми. Высохшая краска не должна мазаться.

Если декорации пишутся на холсте или мешковине, то последние необходимо грунтовать. Делается это так. На одно ведро воды берется 800-900 г столярного клея. В кипящую клеевую воду нужно всыпать мел в порошке и размешать. Густота грунтового раствора должна напоминать молоко. Холст, растянутый на полу, покрывается этим раствором. Когда грунт высохнет, можно нанести на него рисунок и затем уже писать декорации.

При перенесении рисунка с эскиза на полотно-задник надо разбить эскиз на квадраты и соответственно произвести разбивку полотна-задника, после чего по клеткам наносить рисунок.

Задники, если их требуется в постановке несколько штук, лучше опускать сверху, но при этом они должны быть подвешены заранее в соответствующем порядке. Подвешиваются задники к верхним рекам каркаса. Если в спектакле имеется возможность использовать обе стороны полотна, его подвешивать нужно следующим образом: опустив задник наполовину, отвязать поднимающие его веревки; к ним прикрепить нижнюю рейку задника и после этого снова поднять его. Таким образом полотно будет перевернуто обратной стороной.

При писании двух задников-декораций на одном полотне следует учитывать, что верх первой стороны при перевертывании полотна окажется внизу.

Очень важную роль в оформлении играют так называемые бережки (чертеж 7-й). Они обыкновенно ставятся в тех местах, где свисающая или стоящая вертикально декорация подходит к полу. Некоторые из бережков пишутся на плоскости и частично дополняются всевозможными материалами. Например: мочало, пришитое к мешковине пучками, окрашенными в зеленый цвет, применяется в бережках, изображающих траву. К нижнему краю бережка прикрепляется кусок ткани (мешковина) и соответственно окрашивается. Ткань ложится на пол, как коврик, и как бы соединяет пол с вертикально стоящей декорацией.

В заключение нельзя не упомянуть о так называемых транспарантных и аппликационных декорациях. Здесь мы лишний раз убеждаемся в огромной роли театрального освещения, при помощи которого создаются эти декорации. Для создания транспарантной декорации необходимо ее писать с обеих сторон, причем на одной стороне надо писать акварельным способом - прозрачно, на другой - пастозно, но не сплошь, а так, чтобы оставить просвечивающие места. Так воссоздаются отражения на водной поверхности, солнечные пятна, огни в окнах домов и т. д.

Не менее интересным приемом является аппликация (накладывание рисунка по частям), позволяющая делать декорации, дающие разнообразные эффекты: просвечивание, прозрачность, объем, рельеф. Приемы аппликации и транспаранта мы использовали при постановке на школьной сцене чешской народной сказки «Двенадцать месяцев». В этом случае, создавая зимний пейзаж, мы применили марлевый занавес, тонкую просвечивающую, а также плотную светонепроницаемую бумагу и освещение. Здесь некоторые части декорации должны оставаться неизменными: стволы деревьев, сучья, пни. Их прежде всего следует вырезать по рисунку из плотной бумаги и наклеить на растянутую марлю-задник. Те же места, где должен быть снег, необходимо покрыть белой просвечивающей бумагой, которая после наклейки на марлю окрашивается с помощью пульверизатора в соответствующие зимнему пейзажу тона. Стволы деревьев, сучья, пни прописываются пастозно, так, чтобы они при освещении не меняли формы и цвета. По ходу действия зимний пейзаж переходит в весенний. Добиться этого эффекта можно следующим образом. Обратная сторона декорации обрабатывается таким же аппликационным приемом, как и лицевая, но накладываются части бумаги лишь в тех местах, где должно произойти изменение - на заснеженных ветвях деревьев, пнях, на почве. Окрашиваются эти куски в цвета весеннего пейзажа. При этом необходимо учитывать следующее. Если сначала наклеить белую бумагу и затем ее окрашивать, то влага обязательно пройдет через тонкую бумагу и окрасит лицевую сторону. Чтобы избежать этого, надо наклеивать уже окрашенную и сухую бумагу. Окрашивать ее следует анилиновыми красками, дающими сильные и прозрачные тона. Мы в своей практике пользовались красками, которыми фотографы подкрашивают фотографии.

Чем тщательнее и продуманнее выполнена обратная сторона декорации, тем большим будет эффект, когда постановщик с помощью реостата включит освещение, находящееся за задником. Все яркие краски обратной стороны задника начнут, просвечиваясь, окрашивать лицевую сторону, и вот там, где лежал снег, проступят коричнево-бурые пятна, постепенно принимая более четкие очертания, зазеленеет трава, на деревьях появятся молодые побеги. Бело-голубые тона лицевого задника исчезают под влиянием просвечивающих радужных цветов. Зимы зрители уже не видят.

Обратный переход от весны к зиме производится с помощью медленного выключения освещения. Свет нужно отрегулировать таким образом, чтобы он падал только на задник, а не на потолок и карманы сцены.

В весеннем пейзаже необходимо марлю-«небо» освещать под углом, применяя синий свет.

Как создать картину падающего снега? Для этого устраивается длинное неглубокое корытце, сделанное из бумаги и тонких реек. Подвешивается оно за падугой так, чтобы его не было видно зрителям. Корытце прикрепляется веревочными петлями к каркасу сцены, другой край свободно свисает вниз. К этому краю привязываются в трех-четырех местах длинные веревочки, которые проходят через кольца каркаса и попадают в руки техника сцены. Если подергивать за веревочки, то корытце поднимается и опускается. Натянув веревочки, приводим корытце в горизонтальное положение, наполняем его мелко нарезанной белой бумагой. Подергивая за веревочки и подавая их немного вперед, заставляем корытце вибрировать, и из него начинают сыпаться вниз бумажки. Регулировать падение бумаги и ее массу также легко. Для этого нужно только чаще подергивать корытце и слегка опускать его.

Чтобы создать костер, необходимо укрепить на небольшой квадратной доске четырехлопастный мотор-вентилятор. К доске нужно примонтировать 3-4 лампочки, окрашенные в красный цвет; над лопастями мотора-вентилятора смонтировать из проволоки подобие сетки, к которой прикрепить «язычки пламени», сделанные из тонкой красной бумаги или шелка; сетку обложить со всех сторон настоящими или бутафорскими поленьями.

При включении вентилятора и освещения язычки, гонимые током воздуха, поднимаются вверх и колышутся. Красные лампочки дополняют иллюзию.

Вот те минимальные сведения, которые необходимы для оформления школьного спектакля.

Однако при этом следует всегда помнить, сколь велика и значительна роль художника-декоратора. Он должен прежде всего помочь раскрытию идейного содержания пьесы. Поэтому нужно, чтобы художественное оформление было выдержано в духе эпохи, соответствовало характеру произведения, подчеркивало его особенности. Чтобы добиться этого, художник должен вначале детально обдумать декорации и лишь затем составить эскизы и сделать макетик сцены с установленной на ней декорацией. Макет надо делать в масштабе согласно размерам сцены. Это поможет художнику представить, как все будет выглядеть в действительности.